Проповедь архиепископа Святогорского Арсения в Великий Пяток после выноса Плащаницы перед каноном на плач Пресвятой Богородицы. 18 апреля 2014 г.
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Почти две тысячи лет, братья и сестры, прошло с того момента, который сегодня переживает Святая Церковь. Словами «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа» уже столько начиналось проповедей, которые вещали людям о правде Христовой, о святых заповедях Божиих, о нравственности, о духовности…
И вот взирая, братья и сестры, на тот мир, который распял Христа, и, взирая на наш мир, взирая очами своей совести на свои собственные души, мы думаем: а что в нас изменилось к лучшему? Вот Христос распялся за нас, взявши на Себя грехи всего мира, омывши их Пречистой Кровью на всемирном жертвеннике на Кресте, очистивши нас и снявши с нас проклятие. За грехи наши и за беззаконие наше Он был мучим, предавался смерти. И мы приняли в Крещении звание вроде бы христианское — крестились во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. И совесть наша подсказывает, что заповеди Божии, которые дало нам Святое Евангелие и учение Христово, во всем созвучны с голосом нашей совести и с мыслью здравомыслящего человека. Но почему-то, все это зная и нося имена христианских угодников Божиих, подвижников, которые жизнью своей подражали самому Христу и были воплощением Его евангельских заповедей (недаром жития святых называют «практическое Евангелие»), почему-то мы живем так, как жили те, кто распинал Христа. Как и раньше, одни за богатство и за довольство в этом мире готовы душу продать, другие, как и те, что соревновались в клевете и во лжи на Христа, друг на друга и на ближнего, и поныне в клевете и во лжи соревнуются. А средства массовой информации в этом ещё пример подают, как это надо делать, чтобы как можно больше людей услышали, узнали, и увидели. Всё так же процветают нечистота и нецеломудрие, всё так же лицемерие живёт среди нас. Вроде внешне мы имеем вид праведности и христианского благочестия, а на самом деле живём подчас двоедушно: осуждаем других за то, что у нас самих в душе гнездится. Внешность у нас одна, а внутренность — другая. Внешне вроде крестимся, кланяемся, а внутри исполнены страстей и пороков: лжи, клеветы, неприязни, ненависти, озлобления, ропота и прочих страстей.
И вот мы, братья и сестры, стоим у Плащаницы Христовой. Мы, к сожалению, стоим с чувством собственной греховности и собственной вины, из-за которой Христос распялся. Ведь недаром в каноне «Божественным Страстям Христовым» есть такие слова, которые, наверное, каждого из нас поражают: «Вем, кто виновен страсти Твоея на Голгофе: аз, Господи, аз грехами своими распял Тя».
И каждый из нас, вспоминая свои грехи и вспоминая события евангельские, когда солнце померкло, луна была как кровь, мрак был по всей земле до часа девятого, земля потрясалась, каменья распадались, — то есть как бы бездушное творение ужасалось тому событию, что Человека-Бога, принявшего на Себя плоть, распинают. Ангельские силы лица себе закрывали, не могли зреть, как Творец и Владыка от твари мучим и убиваем, да ещё и с насмешкой: если Ты Христос, сойди со Креста — уверуем, что Ты — Сын Божий. Других спасал, Себя сможешь спасти?
Подобных слов и в наше время можно множество услышать по отношению ко Христу и по отношению к Святой Церкви. И если Ангелы лица свои закрывали, если бездушная тварь вся содрогалась и земля трепетала, почему мы не содрогаемся? Почему мы не трепещем? Почему мы живем, как вечные? Как будто нам и умирать никогда не нужно будет и на Страшный Суд никогда приходить не нужно будет? И уже суд совести грызёт каждого из нас там, внутри души, а мы всё не можем свою жизнь выровнять по этому голосу совести. Всё живём беспечно, махая рукой, говоря: «ничего, все так живут — и я так жить буду».
Сейчас будет читаться малое повечерие с каноном на плач Божией Матери. Святые отцы в этом каноне вкладывают в уста Божией Матери слова, которые раздирают Её Материнскую душу и сердце. Она оплакивает Своего Единородного Сына, Которого на Её глазах били, мучили и распинали. Но, кроме того, Она ещё знала тайну Вечности, Она знала тайну воплощения от Неё Бога Слова, Она слышала поклонение волхвов и поклонение пастырей, и ангельское пение в Вифлееме «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человецех благоволение!» Она слышала голос Архангела в день Благовещения, который вещал, что Она без мужеского семя зачнёт и родит, Она слушала Симеона-богоприимца и Анну-пророчицу в храме Иерусалимском… И кто знал, как не Она, что это не просто человек, не просто пророк, не просто законодатель — это Бог, Который неизреченным Таинством воплотился от Неё, принявши на Себя плоть человеческую. И кто понимал, как не Божья Матерь, всю глубину трагедии человечества. Оно распинало не просто Её Сына — человечество распинало своего Бога-Творца, Благодетеля, у Которого в горсти вселенная вся. И от этого горе Её верующего материнского сердца было неизмеримо.
У нас часто душевные слезы бывают, когда мы видим, как выносят Плащаницу. Мы, братья и сестры, может, в чем-то даже, взирая на вынос Плащаницы, вспоминаем похороны, но так и есть… Мы часто сострадаем, когда мать хоронит своего сына, особенно если сына единородного. Мы видим, сколько горя бывает: и как обессилившую под руки на кладбище ведут, и как она ни земли, ни неба, ни людей не видит, у неё только одна беда — она сына хоронит.
И сегодня мы стоим виноватые перед Плащаницей Христовой. Мы виноваты не только перед Христом, мы виноваты перед Божией Матерью, виноваты в Её горе. В Её слезах — наша вина. И дай Боже нам, братья и сестры, прийти в осознание покаяния, осознание вины собственной.
Вот сейчас смотрю на всё то, что творится в нашем Отечестве: судачат, новости друг другу передают, кто что сказал, по какому каналу — всё знают… А заповеди Божии не знают. Так бы святых отцов знали, так бы Священное Писание знали, как новости политические…
Мне вспоминается рассказ старых людей, что в войну храмы были день и ночь открыты, и люди так молились, что полы были мокрые от их слёз. Храмы холодные, нетопленные стояли, подчас разбитые, без окон после бомбёжки, а в них служба совершалась, и много было в этих храмах людей, которые вымаливали своё Отечество. Даже безбожные власти понимали возможность покаяния народного, что оно может что-то к лучшему изменить. Безбожные власти в пасхальный день, в пасхальную ночь отменяли комендантский час.
А я думаю, братья и сестры, что и мы в сегодняшние часы должны о грехах своих плакать и как никогда Богу молиться. Наши деды и прадеды в трудные моменты жизни, личные или общественные, именно так и поступали: приносили покаяние, молились — храмы битком были набиты, днём и ночью для молитвы были открыты.
Поэтому дай, Боже, и нам, пришедши в состояние покаяния у святой Плащаницы Христовой, быть не лицемерами, не двоедушными, не безжалостными, не бесчувственными — такими каменносердечными, а всё воспринимать через призму своего живого сердца, наполненного христианской любовью и состраданием ко всем — к Богу, к Его Церкви, Отечеству, ближнему, чтобы по-Божьему было всё. Если мы так будем поступать, то Бог будет жить среди нас. А где Бог — там всё. Где Бог — там счастье. Где Бог — там радость. Где Бог — там всё доброе, что есть в мире. Поэтому и постараемся, братья и сестры, жить по-Божьему и с Богом.
А сейчас будем слушать повечерие, и будем плакать с Божией Матерью и перед Божией Матерью за то, что мы грехами своими заставили Её терпеть такое горе. И слёзы Царицы Небесной вместе с нашими слезами — не чувственными, не душевными, со слезами покаяния пусть сплетутся. Пусть сегодня Господь, видя наше живое сердце, исправит всё в нашей жизни, а самое главное — увидит в нас не только чад Святой Православной Церкви, но и чад вечного, небесного, нескончаемого Своего Царствия. Аминь.