Воскресное евангельское чтение Недели по Пятидесятнице посвящено обращению Закхея, начальника мытарей. Эту Неделю также называют предуготовительной или Неделей о Закхее, она предваряет подготовительные к Великому посту Недели и седмицы. О Неделе, предшествующей подвижному годовому богослужебному кругу, именуемому Пасхальным циклом, ― в проповеди Святогорского наместника.
Проповедь архиепископа Арсения в Неделю 32-ю по Пятидесятнице. 2 февраля 2014 г.
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
В сегодняшний воскресный день, братья и сестры, накануне подготовительных недель святого Великого поста идёт неделя, называемая святыми отцами Церкви предуготовительной, потому что она по своему духовному и нравственному значению читаемого сегодня Евангелия созвучна с теми подготовительными неделями, которые накануне Великого поста устанавливаются Церковью для нашего назидания. Сегодня воспоминается евангельское событие о Закхее мытаре и его встрече со Спасителем.
Господь Иисус Христос в своём последнем путешествии из Галилеи в Иерусалим подходит к городу Иерихону, который известен из Ветхого Завета. Каждый из нас помнит падение стен Иерихона, когда воззвали великим голосом священники к Богу, обходя стены Иерихонские, и вострубили трубы. И весь Восток был наполнен особыми священными событиями, связанными с этим городом. Город был значителен по населению ― второй, наверное, после Иерусалима. В нём процветала торговля, и в этом городе жил Закхей ― мытарь. Как говорит о нём евангелист, он был старшиной мытарей, то есть старейшим, главным мытарём города. Человек, имевший двусмысленную и неоднозначную профессию.
Кто такие были мытари? В то время, надо помнить, Иудея была захвачена Римской империей. Она не была самостоятельным царством, управлялась императорами Рима, соответственно, и теми наместниками, которые были поставлены. Из местного населения набирали мытарей, которые собирали налоги, подати со своего народа, по сути, в пользу захватчиков. Но это можно, наверное, сравнить с тем, как во время войны в сёлах были старосты, поставленные немецкой властью. И хотя не всегда они были людьми злыми и жестокими (иногда ценой своей жизни даже спасали жизнь своих односельчан), но, тем не менее, само звание старосты при немцах было и позорным, и постыдным, и презираемым.
Вот так примерно был и мытарь. И хотя, с одной стороны, его одноверцы, его земляки льстиво человекоугодничали перед ним, потому что он был всё-таки у власти и был уважаем Римской властью, и ценим как помощник по сбору податей с народа, но в то же время и презирали его, и за спиной что только в его адрес не слышалось… Да тем более, что и мытари часто употребляли своё положение для личного обогащения, то есть часто лихоимствовали, часто воровали из тех средств, которые собирали, поэтому считались людьми грешными ― ворами, нечестными, да ещё и предателями своего народа.
Вот такой же мытарь по имени Закхей жил в Иерихоне. И когда Господь подходил к городу Иерихону, то по городу прошёл слух, что идёт галилейский Пророк, идёт Чудотворец великий в их город. Весь город, толпы людские поспешили навстречу, потому что шёл Он, окружённый учениками, окружённый людьми, которые хотели слушать Его учение. Людьми, которые ожидали от Него чуда, или даже теми людьми, которые хотели увидеть в Нём какое-то нарушение Закона Моисеева, чтобы Его обличить как грешника и всяко судить о Нём, такие, как фарисеи и саддукеи.
И вот Христос шёл с толпой народа к городу, навстречу Ему вышла городская толпа. Закхей мытарь, услышав, что идёт великий Пророк, великий Чудотворец, услышал, кроме того, что Он не гнушается людей грешных. Что Он с мытарями ест и пьёт, что даже один из Его учеников тоже был мытарем в народе иудейском (это евангелист Матфей, который был призван на служение апостольское и впоследствии написал Евангелие). И, наверное, его, как старейшего из мытарей, знал Закхей. Когда он услышал, что Пророк не гнушается мытарей, не гнушается грешников, принимает всех, видя сердце каждого, сердце Закхея, может, уже ожесточённое, омертвевшее для всякого добра, вдруг тронулось этой любовью Божией. И он поспешил вместе с народом на встречу с Господом.
Там множество народа было. В другое время народ, возможно, расступился бы, давая почётное место старейшему мытарю Закхею, окружённому слугами и рабами, но сейчас был другой случай. Когда толпа окружала Спасителя, одни хотели Его коснуться, другие хотели коснуться хотя бы Его риз, потому что уже слышали, что и прикосновение к ризам Его приносит исцеление. Теснилась толпа вокруг Христа Спасителя и не давала пройти ближе к Нему Закхею мытарю. Но Закхей ещё, как упоминает евангелист, небольшого росточка был. И вот он пытался через толпу увидеть Христа Спасителя, но всё не видел… И тогда, забыв своё положение, забыв свою уважаемую должность, забыв свой возраст, Закхей, как мальчишка, влез на дерево, чтобы увидеть Спасителя. И когда он влез на это дерево и увидел с него Спасителя, и взоры их встретились ― взор раскаявшегося грешника, желающего прощение получить, желающего какое-то слово доброе услышать от сего великого Учителя и Пророка, от Сына Божия, и взор Спасителя. Вот эти ищущие прощения глаза вдруг встретились с очами Христа, наполненными любви и всепрощения, наполненными полнотой доброты, которая во взоре сияла.
И вдруг Закхей услышал голос Христа Спасителя посреди тысячной толпы, услышал, как Он называет его по имени и говорит: «Закхее! Поспеши сойти с дерева, ибо Я сегодня буду гостить у тебя дома» (Лк. 19:5). Только увидеть хотел Закхей Христа Спасителя ― и вдруг такие слова, когда Он называет его по имени, до этого не зная, да ещё говорит, что будет у него дома гостить. Сердце наполнилось радостью у Закхея мытаря, слёзы полились из глаз ещё и по той причине, что он услышал обидные слова от толпы. Толпа укоряла не только Закхея, укоряла и Самого Христа Спасителя: что же это такое будет, если Он к грешнику идёт в дом, чтобы у него там быть. Он же грешник, он же мытарь.
И эти слова слышал Закхей, но сердце его растопилось любовью Божией. И он обличает толпу, что во злобе она видела его как мытаря, но не видела его сердца, не видела его покаяния. Он говорит, не смотря ни на чьи возражения и ни на чьи обвинения: «Господи! Да я ради этого половину имения моего отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо» (Лк. 19:8). И толпа, только что возмущавшаяся в своей праведности, что Христос идёт к грешнику, услышала слова Христовы, обращённые к Закхею: «Сегодня спасение бысть этому дому, потому что и сей сын Авраама есть. Потому что Сын человеческий пришёл взыскати и спасти погибшего» (Лк. 19:9‒10).
Какие слова сегодня утешительные для Закхея, братья и сестры… А сам приход Спасителя в дом Закхея ещё большей радости исполнен. Как бы и мы хотели услышать эти слова от Христа Бога. Как бы мы хотели, чтобы Он вошёл в сердце, в дом души нашей и сказал бы слова, что сегодня Сын Человеческий принёс спасение в дом наш духовный, потому что Он пришёл взыскать и спасти погибших. Но что для этого нам необходимо? Покаяние Закхеево. Как часто и мы, совершая множество грехов, приходим в уныние, даже доходим до отчаяния о совершённых нами прошедших грехах. Но почему мы приходим в уныние, почему в отчаяние? Почему Закхей тут же всё забыл, и радость его посетила при раскаянии? Да потому, что у него была полнота покаяния. У него было искреннее раскаяние. Потому-то покаяние лишает человека эгоистических мыслей, покаяние лишает человека эгоизма. Как, например, Закхея: посетило его это покаяние, эта добродетель, и он не печётся уже больше о своём имении, он печётся о том, чтобы удержать это чувство радости и утешения, чтобы ещё больше послужить Богу и ещё с большей любовью послужить ближнему. Он говорит: «Пол имения своего отдам!» Не копейки какие-то, не десятину ― «пол имения отдаю нищим. Да ещё, кроме того, кого обидел, вчетверо больше возвращу». Он забывает о себе, о своём имении, о своём богатстве, о котором, может, пёкся всю жизнь. Забывает о себе ― душа его Бога почувствовала при покаянии.
Вот поэтому у нас не бывает такого чувства самозабвения, ведь у святых угодников Божиих было такое, братья и сестры. Как вот преподобный Иоанн Затворник, когда он с покаянием, со смирением, с любовью к Богу был в затворе, мы читаем и поражаемся: пять лет прожил в келье без печного отопления… Мы сейчас стоим в храме, у нас плюсовая температура, и стоим ― холодно нам. Хотя мы домой пойдём и будем греться, а Иоанн Затворник в затворе меловом пять лет без отопления провёл и для него это было второстепенным. Для него главным было то общение с Богом, то чувство, как у Закхея мытаря, которое было у него, когда он общался с живою Душою, с живым Богом. Вот потому, братья и сестры, и наши благочестивые предки всегда наполняли храмы Божии, хотя они часто и не отапливались.
Я, братья и сестры, ещё до принятия священного сана посещал храм в своём райцентре. Старинный храм Покровский, XVIII века, но отопление в нём сделали только в 1990-е годы. До этого церковь не отапливалась. С XVIII века стояла, но храм всегда был полон народа. А нам сейчас подавай комфорт. Вчера смотрю на всенощной ― по пальцам можно пересчитать людей, стоящих в храме. Говорят, в храме холодно. А мне вспоминаются слова протоиерея Иосифа из города Изюма. Как-то я приехал, зима была, холодно, а храм большой на Песках, где чудотворная Песчанская икона Божией Матери, и он рассказывает: «Вот пришли люди, а я говорю: что же вы на всенощной не были?» ― «Так холодно в церкви». А я им говорю: «Так не церковь вас должна греть, а вы должны греть церковь. То есть вас столько должно стоять здесь, в храме, что от вашего дыхания и присутствия храм должен быть тёплым».
А мы, братья и сестры, всё ждём какого-то комфорта, всё каких-то удовольствий. Мне вспоминаются документальные кадры Великой Отечественной войны, и там есть такая хроника: разбитый храм с проваленным от взрыва снаряда куполом. Стоит батюшка, поверх кожуха ризы надеты. И сотни народа стоят, укутанные такими старыми клетчатыми шалями, которые носили наши бабушки, в фуфайках, голодные, холодные в этом храме стоят. Почему? Молиться надо.
А сейчас в нашем Отечестве что творится? Что, не надо молиться? Надо. А где же тогда мы, молитвенники? Мы сидим, судачим о тех или иных делах в нашем государстве. Мы сидим у телевизора и рассуждаем, что этот политик сказал, что тот сказал… А молитвенно переживать то, что творится, разве не нужно? Посмотрите, как стараются враги нашего Отечества ― те, кто сеет раздор, ненависть, неприязнь, разделение. А мы что должны противопоставить, братья и сестры? Мы должны противопоставить добродетель. Мы должны противопоставить молитву, мы должны доказать преданность Богу, доказать, что мы ― Божьи, что мы ― христиане, что мы ― единый народ, что мы ― братья и сёстры, которые должны жить в любви, а не в неприязни друг к другу. Что мы, с ума посходили, забыли гражданскую войну, когда брат брата убивал? Нам этого разве хочется? Нет, братья и сестры. И, кроме того, истинное покаяние рождает в человеке ещё и добродетели. Как мы видим у Закхея мытаря: он мало того, что раскаялся, он мало того, что принёс покаяние в своих делах, и Господь увидел его сердце покаявшееся, сердце, ищущее Бога, он ещё закрепляет покаяние добродетелью ― пол имения своего раздаёт нищим и воздает четверицею тем, кого обидел.
Вот, братья и сестры, и мы должны творить покаяние с добродетелью. Почему часто наше покаяние такое поверхностное? Вот бывает, приходим мы на исповедь, раскаиваемся в обмане, а на следующий день опять обманываем. Приходим, раскаиваемся в блуде, в пьянстве ― и опять в это же впадаем. Приходим на исповедь, говорим о ропоте, об осуждении, о том, что мы соблазнили ближнего, и опять то же повторяем. Почему? Да потому, что наше покаяние ― оно поверхностно, без глубокого корня и не закреплено добродетелями. Мы должны, братья и сестры, раскаяться от души, возненавидеть грех. У нас должно быть желание не повторять грех, желание ненависти к греху, как говорит Господь, «гневаясь, не согрешайте» (Еф. 4:26). Гневаться на грех и не согрешать, то есть постараться удерживаться от греха, стараться добродетелью смирения, любви к ближнему, милосердием закреплять то чувство покаяния, которое у нас возникло и через это делать его деятельным в своей душе.
Вот и причины, братья и сестры, того, что мы, бывает, и каемся, и при этом унываем, потому что нет полноты покаяния. Вот и причина, что мы вроде и каемся, и опять возвращаемся к своему греху, потому что не чувствуем всей мерзости греха, нет у нас ненависти к греху, нет у нас добродетели, закрепляющей праведный образ жизни, стремление к праведности.
Мы часто как та толпа: можем судить, можем осуждать, можем роптать, можем ненавидеть. Простите, но ведь мы же христиане… А где же место терпению, смирению, всепрощению, любви, самоукорению, самоосуждению? Где же тогда этим добродетелям место?
Дай, Боже, братья и сестры, чтобы в нашем народе было покаяние. Дай, Боже, чтобы люди стремились стяжать добродетель в своей душе и по отношению друг к другу. Помните, как Господь говорит: не делай другому то, чего себе не хочешь Чего себе не хочешь, того другому не делай, вот и всё. Малые, краткие слова, но это руководство на всю жизнь для нас. Как мы не хотим, чтобы с нами поступали, так и мы не должны с другими поступать. Когда мы сеем зло, неприязнь и злобу, она от этого не уменьшается, она увеличивается, разрастается. А вот когда мы на зло отвечаем добром, когда на зло отвечаем любовью, вот тогда, братья и сестры, зло уменьшается, а добро возвращается, добро увеличивается.
Многие скажут: это в Евангелии так написано, а в жизни реальной всё по-другому. Нет, не по-другому. Посмотрите на нашу Мать Церковь: расстреливали священников, взрывали храмы, рубили на дрова иконы, на каторгу ссылали верующих, уничижали их в гражданских правах. И при этом при всём даже в семьях смеялись над верующими своими матерями и бабушками как над забитыми, как над не понимающими, что Бога нет. Даже дети и внуки были жестоки по отношению к своим матерям и бабушкам верующим. Но те, при этом при всём, видя, что не могут ничего добиться, старались какое-то слово добра сказать, помолиться за своих детей, старческой рукой писали записочки за своих коммунистов и комсомольцев и несли их в церковь. А священник при этом, не вспоминая, что сказал коммунист, что сказал комсомолец, как над ним издевались в исполкоме, брал эти записки и молился не только о живых, но и даже когда они умирали. Поминал их как умерших, отпевая со словами: «Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих». Потому что за них мамочки молились.
Разве это не всепрощение? Разве это не любовь? И мы видим, как это всепрощение, как эта любовь сделала чудо. Наш народ опять потянулся в церковь ― и бывшие коммунисты, и бывшие комсомольцы стоят сейчас в храме и со слезами вспоминают: какая у меня мама была ― молитвенница, добродетельная, а я её не слушал. Ведь так? Вот что может любовь сделать, вот что может молитва сделать, вот что может всепрощение сделать. И для примера не надо даже жития святых перелистывать: наши матери, наши бабушки, наша Святая Мать Церковь ― пример всепрощающей любви и терпения. Только дай, Боже, нам покаяния. Дай, Боже, нам осознания, братья и сестры, собственной греховности. Дай, Боже, нам стремления жить в добродетели.
И сегодня мы будем причащаться Святых Христовых Таин. Сегодня Господь Своим Телом и Кровью через Причастие будет входить в дом души нашей, как к Закхею мытарю. И будет к нам обращать слова: «Днесь в дому твоём подобает Ми быти. Поспеши слезть с дерева» (Лк. 19:5). Так и мы ― слезем с дерева своей гордыни, слезем, братья и сестры, с дерева самовозвышения, спустимся к смирению, к покаянию, к терпению, к любви, и тогда услышим слова Христовы: «Днесь спасение дому сему бысть, зане и сын Авраамль есть» (Лк. 19:9), потому что Господь пришёл взыскать и спасти погибших. И в другом месте говорит: «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9:13). Но не тех грешников, которые закостенели в грехах и грешат без всякого чувства, а раскаявшихся, осознавших свою греховность грешников пришёл Господь спасать. Помните, он в другом месте сказал: «Аще праведник едва спасается». Как это? Тот, кто мнит себя праведным, тот, кто мнит себя высоким, как тот фарисей в храме: «Я десятину даю на храм, пощусь, молюсь, не как тот мытарь, что сзади меня стоит в храме и в грудь себя бьёт со словами: «Боже, милостив буди ми, грешному». Слава Тебе, Господи, что я не такой, как он!» Вот эта праведность едва спасается. Праведность, которая не себя ― других укоряет, не себя ― других осуждает. Не на себя ― на Бога и на других ропщет. Вот эта праведность едва спасается. Вот именно Господь об этом сказал, что «Я пришёл не праведное спасти, не тех, кто мнят себя праведными, а грешное спасти». Грешников призвать к покаянию. А мы все грешники.
И дай, Боже Милосердный, нам покаяния, чтобы увидеть Твой любящий взор, услышать духовным ухом Твои утешительные слова, почувствовать сердцем благодать, посещающую нас. Помните, братья и сестры, что слёзы покаяния ― они не горькие, они сладостные. Ведь недаром поётся в антифонах: «В юг сеющие со слезами, жнут радость ее». То есть во вьюгу, холод, при страшных таких обстоятельствах сеющие такое покаяние, жнут радости слёзы. И слёзы покаяния они все радостные, всегда утешительные. Часто бывает, когда посещает такое чувство, то, по словам Псалтыри, «плакал бы я и день, и ночь», потому что оно особое утешение даёт. Эти слёзы покаяния отмывают грязь душ наших, грязь сердец наших. Отмывают, как весенняя вода вскрывает лёд на реках, так точно и слёзы покаяния вот это зачерствевшее наше сердце вскрывают, делают его живым, очищают всякую грязь. И как вешняя вода весенняя смывает всякую грязь, унося её с собою, так и слёзы покаяния смывают грязь. А слёзы покаяния великий вес имеют на Страшном Суде.
Вспоминается рассказ о разбойнике, который уже на смертном одре плакал о своём разбойничьем житии с покаянием. И было видение после его смерти, когда на весы правосудия бесы валили и валили злые дела и преступления этого разбойника. А Ангел Хранитель стоял и не имел, что положить. И тогда он взял платок, омоченный слезами этого разбойника в последние минуты его жизни, когда он плакал о своей распутной и разбойнической жизни. И когда Ангел Хранитель положил этот намоченный слезами платок на весы Божественного правосудия, этот платок со слезами перевесил всю греховную тяжесть его жизни.
Поэтому дай, Боже, нам покаяния, дай Боже, оживления душ, умов и сердец наших. Чтобы мы жили жизнь со смыслом, стремясь жить в этой жизни по-Божьему и с Богом, и просить у Бога прощения грехов ради того, чтобы быть с Ним и в вечности. Аминь.
Проповедь архиепископа Арсения в Неделю 32-ю по Пятидесятнице. 2 февраля 2014 г.