Святогорский Успенский монастырь в деяниях его настоятелей (по архивным документам XVII — начала XX вв.)

Доклад В.Н.Дедова на III Международной научно-практической конференции «Святогорские чтения»
(г. Святогорск, Донецкая область, Украина, Свято-Успенская Святогорская Лавра, 24 декабря 2021 г.)

Святые Горы на р. Северский Донец, известные по письменным источникам с начала XVI в., приобрели широкую известность благодаря основанной здесь православной обители — Святогорскому Успенскому монастырю. Монастырь несколько раз закрывался (1787 г., 1922 г.) и вновь возобновлялся (в 1844 г., 1992 г.), а в 2004 г., через 12 лет после восстановления, Свято-Успенский Святогорский монастырь получил почётный титул — Лавра. На всех этапах исторического развития обители основополагающее значение имела деятельность её настоятелей. В настоящее время относительно исследованы деяния архимандрита Иоиля (Озерянского)[1], архимандрита Илариона (Григоровича)[2], архимандрита Фаддея (Какуйловича)[3], архимандрита Рафаила (Мокренского)[4], архимандрита Арсения (Митрофанова)[5], архимандрита Германа (Клицы)[6], архимандрита Трифона (Скрипченко)[7]. Данные работы были подготовлены и изданы в связи с прославлением их Церковью в составе Собора Святогорских святых в 2008 г. Обстоятельно исследована биография и деятельность на ниве духовного образования, просвещения и науки святогорского игумена Лаврентия (Кордета), известного дружескими отношениями с Григорием Сковородой[8].

Краткие сведения о настоятелях Святогорского монастыря периода XVII–XVIII вв. со ссылкой на Синодик обители 1710 г. и в отдельных случаях на архивные документы приведены в труде преосвященного Филарета (Гумилевского) «Историко-статистическое описание Харьковской епархии». В главе, посвящённой Святогорской Успенской пустыни, упомянуты следующие настоятели: 1) иеромонах Симеон (упом. 1624), 2) иеромонах Кирилл (упом. 1640), 3) иеромонах Игнатий (упом. 1651), 4) игумен Феофан (упом. 1654), 5) иеромонах Гавриил (упом. 1661, 1666), 6) игумен Корнилий (упом. 1672), 7) архимандрит Иоиль (1679–1683), 8) архимандрит Иосиф (Кононович) (упом. 1687), 9) архимандрит Феодосий (упом. 1691), 10) архимандрит Вениамин (упом. 1701), 11) игумен Иона (упом. 1705), 12) архимандрит Вассиан (Василевский) (1707–1710), 13) архимандрит Севастьян (Юхновский) (упом. 1714–1719), 14) архимандрит Арсений (Зарудный) (1720–1723), 15) архимандрит Митрофан (Шеинков) (1723–1733), 16) архимандрит Иларион (Григорович) (1733–1737), 17) архимандрит Фаддей (Какуйлович) (1738–1758), 18) архимандрит Рафаил (Мокренский) (1758–1765), 19) игумен Лаврентий (Кордет) (упом. 1765), 20) архимандрит Матфей (Млодзинский) (упом. 1766), 21) игумен Сильвестр (Кияновский) (упом. 1767), 22) архимандрит Феофан (Феодоровский) (упом. 1770), 23) игумен Филарет (Финевский) (упом. 1787), 24) архимандрит Венедикт (упом. 1787). Также указан первый по возобновлении монастыря в 1844 г. настоятель игумен Арсений Митрофанов (с 1844)[9].

После преосвященного Филарета вопрос о настоятелях Святогорской пустыни освещался Григорием Кулжинским в труде «Святогорская Успенская общежительная пустынь в Харьковской епархии», где, в частности, приведена выдержка из журнала Харьковской духовной консистории от 29 октября 1843 г. по исследуемому вопросу: «Настоятельство в обители сей было строительное[10], потом игуменское и архимандричье, и, наконец, с 1680 года, по взятии архимандрита Иоиля татарами в плен, до времени упразднения сего монастыря паки строительное». Автором приведены имена 28 настоятелей в период XVII–XVIII вв. (до закрытия обители в 1787 г.) Кроме упомянутых имён в труде преосвященного Филарета, в список настоятелей включены игумен Паисий (упом. 1659), игумен Феофан (упом. 1674), иеромонах Иоаким (управлял обителью в период нахождения в плену архимандрита Иоиля в 1680–1682), иеромонах Анатолий (управлял обителью в 1728 г. в период расследования жалобы на архимандрита Митрофана Шеинкова)[11]. Два последних имени упомянуты преосвященным Филаретом в качестве наместников, но не включены в списки настоятелей. Два первых имени вообще не приведены. Также не приведены ссылки к ним и у Григория Кулжинского. Скорее всего последний использовал в качестве источника издание «Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви» (сост. П.Строев), где эти два имени присутствуют среди настоятелей Святогорской обители в той же редакции[12]. П.Строев приводит список из 25 настоятелей Святогорского монастыря периода XVII–XVIII вв., не включая наместников, иеромонахов Иоакима (1680–1682) и Анатолия (1728), а также игумена Иону (1705). Даты настоятельства архимандрита Севастьяна (Юхновского) приведены в период 1710–1720 гг., архимандрита Арсения (Зарудного) — 1720–1722. Также указаны два настоятеля по возобновлении Святогорской пустыни в XIX в. — архимандрит Арсений (Митрофанов) (1844–1859) и архимандрит Герман (Клица)[13]. Кроме того, у всех трёх выше названных авторов, начиная с преосвященного Филарета, в списках настоятелей Святогорского монастыря в 1654 г. указан игумен Феофан, тогда как по архивным документам с января 1654 г. Святогорским монастырём управлял игумен Феофил (киевлянин)[14].

Разночтения в списках настоятелей Святогорского Успенского монастыря периода XVII–XVIII вв. в указанных выше трудах, а также отсутствие чётких ссылок на документальные источники, а в некоторых случаях вообще их отсутствие, являются основными недостатками перечисленных исследований. Вместе с тем, выявленные новые архивные документы с упоминанием имён настоятелей и наместников обители, ранее не встречавшихся в литературе, актуализировали вопрос об уточнении уже имеющегося списка и дополнении его новыми именами со ссылками на архивные документы. Это является целью настоящей статьи. Наряду с именами настоятелей приводятся обстоятельства, при которых они упомянуты, а также краткая характеристика их деятельности в конкретных исторических условиях.

Кроме того, в ряде исторических документов раннего периода (XVII в.) приведены имена иеромонахов и старцев Святогорской обители (к примеру, в текстах царских грамот или отписках воевод порубежных городов) без обозначения их должности. В этих случаях содержание этих документов также приводится в настоящем исследовании с определением указанных лиц как имеющих отношение к управлению обителью или как её наместников. Основными источниками для исследования послужили архивные документы из фондов Российского государственного архива древних актов (РГАДА, г. Москва), Российского государственного исторического архива (РГИА, г. Санкт-Петербург), Центрального государственного исторического архива Украины (ЦГИАК, г. Киев), Государственного архива Харьковской области (ГАХО, г. Харьков).

I. Настоятели Святогорской обители в XVII в.

История зарождения Святогорской обители связана с меловой скалой, возвышающейся над Северским Донцом. В ней усилиями монахов-подвижников был основан пещерный монастырь: с системой подземных ходов, которые ведут к пещерным храмам, кельям, усыпальницам, трапезной и др. помещениям разного назначения. На основании опубликованных письменных источников о Святых Горах за 1526–1700 гг.[15], можно утверждать, что пещерный период Святогорского Успенского монастыря на протяжении только XVII в. длился 80 лет. К концу XVII в. обитель представляла собой пятиярусный комплекс пещерных помещений, размещённых друг над другом на высоту 50 м. Это зафиксировано на графическом изображении монастыря 1679 г. архим. Иоиля (Озерянского)[16].

Документальная история пещерной обители, как уже существующей в Святых Горах, прослеживается по архивным материалам Российского государственного архива древних актов с 1620 г. Первым известным документом, засвидетельствовавшим существование обители в Святых Горах и состав её насельников, является жалованная грамота царя Михаила Фёдоровича, датированная 9 марта 1620 г. Документ имеет две редакции, которые ничем не отличаются друг от друга, за исключением указанного количества монахов. Первая редакция грамоты известна по записи более позднего времени (1636 г.) в книге Московского стола Разрядного приказа: «В Разряде сыскано: в 128-м (1620) году марта в 9 день Государь, Царь и Великий Князь Михайло Федорович всея Русии пожаловал Святогорского монастыря, что на Северском Донце, игумена Ефрема с братьею 12 старцев. Велел им давать своего Государева жалования годовые руги: по 12 чети ржи, по 12 чети овса, по 10 рублей денег. Хлеб в Белгороде из житниц, деньги из кабацких и из таможенных доходов. И Государева грамота о том в Белгород к Василю Измайлову послана. Велено Святогорского монастыря игумену с братьею на 128-й (1620) год и вперед ругу, деньги и хлеб давать по Государеву указу»[17]. Вторая редакция этой грамоты приведена в документе под названием «Десятня государеве десятинной пашне, что в польских городех пашут», хранится также фондах Разрядного приказа и впервые опубликована во втором выпуске лаврского издания «Святогорский летописец»[18]. В документе приведён аналогичный текст самой грамоты, с тем отличием, что указан игумен Ефрем с 15 старцами, а сама грамота адресована в Белгород Василию Измайлову и подьячему Афанасию Мезинцову. Таким образом, в обеих редакциях документа настоятелем назван игумен Ефрем, первый из известных настоятелей Святогорского монастыря, который в Белгороде с 1620 г. получал денежное и хлебное жалование на монастырь по царскому указу.

Вопрос о составе насельников, мест, из которых они прибыли в Святые Горы, всегда занимал исследователей, которые делали различные предположения по этому поводу, но без опоры на источники. Найденные в последнее время документы позволяют пролить свет и на этот вопрос. Так, есть основание полагать, что игумен Ефрем был тесно связан с Валуйским Николаевским (Николо-Пристанским) монастырём и в 1622 г. являлся его настоятелем. Из отписки царю Михаилу Фёдоровичу валуйского окольничего Фёдора Бутурлина да дьяка Никиты Левонтьева от 25 апреля 1622 г. следует, что игумен Валуйского Николаевского монастыря Ефрем прибыл из Святых Гор на Валуйку и сообщил, что ездил в Святые Горы к своим детям духовным. По его словам, 26 марта 1622 г. в Святые Горы из Литвы приезжали запорожские казаки числом 12 человек и взяли у старцев суда для отправки на Дон[19]. Этот документ интересен также тем, что засвидетельствовал наличие у монастыря речных суден. Из другого документа, относящегося к делопроизводству Патриаршего дворцового приказа, известно, что в составе братии Святогорской обители с 1620 г. находится старец Илья. Он был родом из Чернобыля Киевского уезда, православный, постригался в Межигорском монастыре, некоторое время был в Киево-Печерском монастыре. По этому делу Патриаршего приказа в августе 1624 г. он проходил как иноземец и подлежал проверке на благочестие веры как выходец из Литвы[20]. Таким образом, часть насельников обители в первой половине 1620-х гг. имела связь с Валуйским Николаевским монастырём, часть — с киевскими монастырями. В период настоятельства о. Ефрема Святогорский монастырь играет важную роль в системе станично-сторожевой службы Московского государства. Так, в царском наказе 1621 г. новому валуйскому воеводе поручалось проинформировать старцев в Святых Горах о своём назначении и было велено посылать в Святые Горы станичников для получения вестей от «выходцев и от полоняников про Турского салтана и про Крымского царя и про Ногайских людей»[21]. Таким образом, под началом игумена Ефрема обитель Пречистой Богородицы в Святых Горах насчитывала до 15 человек насельников, выходцев из русских и киевских монастырей, при нём на долгие годы были определены условия существования Святогорской пустыни в честь Пресвятой Богородицы, а также исполнение функций пограничного монастыря, связанных с обеспечением мер по предупреждению внезапных нападений внешних врагов. В бумагах Разрядного приказа хранятся отписки оскольского воеводы Никифора Плещеева, датированные апрелем 1624 г. В них упоминается в Святых Горах чёрный поп Арсений с братией в связи со сведениями, переданными оскольскому станичнику Фёдору Кандаурову о черкасах, следовавших на Дон[22]. Возможно, иеромонах Арсений исполнял в этот период обязанности наместника обители, ибо в том же году на место настоятеля был назначен чёрный поп Симеон, как он именуется в документах 1620-х гг. Он известен по жалованной грамоте царя Михаила Фёдоровича 1624 г. из текста более поздних грамот[23]. Прибыл он из Москвы в 1624 г., о чём сообщил упомянутый выше старец Илья. В период настоятельства иеромонаха Симеона установились тесные взаимоотношения с донскими казаками. В 1625 г. ими была передана в Святые Горы медь для колоколов, переплавленная из трофейных пушек, взятых в боях во время похода на Азов[24]. На долю о. Симеона и святогорской братии выпали тяжёлые испытания. По архивным документам, в декабре 1626 г. произошло разграбление монастыря «воровскими черкасами»[25], а в 1628 г. — татарами. Отдельный документ свидетельствует о пленении в 1628 г. пяти святогорских старцев и усилиях по возвращению их в Святые Горы[26]. По челобитью о. Симеона в 1629 г. на Дон были отправлены четыре пленных татарина для обмена на святогорских старцев. Первыми были отпущены старцы Пахомий и Евфимий, которые вначале были доставлены в Москву, а затем, в августе 1630 г., сопровождены до Святых Гор. Тогда же, в 1629 г., о. Симеон добивается выдачи новой жалованной грамоты на получение, кроме денежного и хлебного довольствия, 10 фунтов ладана в церковь Пречистой Богородицы[27]. В ноябре 1630 г. о. Симеон подаёт челобитную царю о тяжёлых последствиях нападения татар на монастырь в 1628 г. с просьбой передать в обитель на пропитание три земельных промысловых участка (юртка) — Изюмский, Берецкой и Савинский. Для понимания слога настоятельского письма того времени приведём фрагмент челобитной: «В прошлом черном во 136 (1628) году приходили к Святым Горам татаровя и ваше Государево богомолье разорили — церковное и монастырское строение поимали все без остатку и богомольцев ваших поимали в полон. И Божиим изволением, Пречистые Богородицы милостью, а вашим Государским жалованием Господь Бог освободил нас из неволи и прибрели в Святые Горы, скитаемся наги и босы, и голодны, а братии Государи у вашего Государева богомолья во Святых Горах множится. В нынешнее число семнадцать братов, а прокормится нам нищим нечем»[28]. При рассмотрении этого челобитья в бумагах Разрядного приказа впервые появляется имя старца Александра, который в последующие несколько лет выступает в качестве наместника, направляет челобитные в Москву и получает царские грамоты на своё имя.

За его подписью в ноябре 1630 г. направляется челобитная царю Михаилу Фёдоровичу с просьбой о помощи церковной утварью и служебными книгами[29]. После этого монастырь быстро восстанавливается с помощью царских пожалований церковной утварью, колоколами, служебными книгами, а также ежегодной годовой ругой деньгами, хлебом, ладаном[30]. При о. Симеоне в начале 1630-х гг. обитель имеет свои вместительные суда, которыми воспользовались в 1632 г. уже не запорожские, а донские казаки, ходившие вместе с запорожцами на Синоп. По свидетельству старца Александра, в ноябре 1632 г. 40 донских казаков вместе с татарским полоном погрузились на два монастырских судна и отправились на Дон[31]. Последний раз игумен Симеон упоминается в январе 1633 г. при получении денежного жалования на Валуйке[32]. Видимо, при нём производились работы по расширению пещерных сооружений с устройством новой церкви в честь Успения Пресвятой Богородицы. По свидетельству святогорского архимандрита Иоиля, Успенская церквовь в меловой скале была освящена в 1634 г.[33]

В 1633–1634 гг. ситуация вокруг Святогорского монастыря резко обостряется в связи с активизацией военных действий в период русско-польской войны 1632–1634 гг. Тогда обитель была разорена, правда не совсем ясно, в результате нападений черкас или татар, которые в это же время промышляли в Белгородском уезде. В январе 1635 г. валуйский воевода Исак Бойков получил грамоту из Приказа Большого Дворца о том, что «монастырь Успения Пречистой Богородицы от воинских людей разорен, стоит пуст без пенья, братьи и служеб» и для его восстановления послан из Москвы чёрный поп Афиноген[34]. По отписке того же воеводы, о. Афиноген не вступил в должность настоятеля по причине отсутствия братии и вернулся в Москву.

В следующем, 1636 году, монастырь был восстановлен силами семи иноков во главе со старцем Александром. В июле 1636 г. по его челобитью был выдан царский указ о возобновлении поставок хлеба и денег, но уже в крепости Оскол, поскольку Валуйки были разорены. Также им были получены грамоты на выдачу ладана и служебных книг взамен утраченных[35]. При оформлении новой царской грамоты дьяки Разрядного приказа решили уменьшить положенную годовую ругу, ссылаясь на уменьшение численности насельников в Святых Горах с 12 до 7 человек, и оформили её в количестве 8 руб., 7 чети ржи и 7 чети овса, при этом указав, что прежний объём руги будет восстановлен при увеличении численности насельников обители[36]. Ладан на церковь был выдан в прежнем объёме — 10 фунтов, а также выделены богослужебные печатные книги: два охтая, апостол, минея общая[37]. Имя старца Александра фигурирует и в документах 1637 г. В июне того года он прибыл на Валуйку с важными известиями о татарах[38].

В 1638 г. челобитье царю подписывает первым среди братии чёрный поп Варлаам, и в декабре того же года выходит царский указ о выдаче жалованной грамоты на получение служебных книг, а также ладана и церковного вина на три года (1638–1640).

О каких-то событиях 1639 г. в Святых Горах смутно повествуется в челобитье чёрного попа Ионы с братией 1649 г., где указано, что в 1639 г. по царскому указу в Москву был забран чёрный поп Герасим с братией, а два колокола и книги переданы из обители на Валуйку[39]. Имя чёрного попа Ионы фигурирует в царской грамоте от 5 марта 1640 г. на получение годовой хлебной и денежной руги на Валуйке[40]. Аналогичного содержания грамота приводится в бумагах Разрядного приказа при переписи царской жалованной грамоты 1664 г., где в тексте грамоты 1640 г. указан получателем не иеромонах Иона, а иеромонах Кирилл[41]. Отсюда имя настоятеля о. Кирилла известно в списке грамоты 1664 г., помещённом в Синодике монастыря, а оттуда — в списках настоятелей обители преосвященного Филарета (Гумилевского), Григория Кулжинского, Павла Строева, о которых упоминалось выше в историографическом обзоре. Однако сравнительный анализ текстов грамоты 1640 г. и челобитной к ней, грамот 1651, 1664 гг., а также других документов 1640–50-х гг. показал, что при переписи грамоты 1640 г. в тексте грамоты 1664 г. была допущена ошибка при написании имени настоятеля. Грамота 1640 г. была дана на имя о. Ионы. Это подтверждается и другими записями Разрядного приказа. Так, январём 1651 г. датируется запись Разрядного приказа о выдаче на Валуйке в 1640 г. хлебного и денежного жалованья Святогорского монастыря чёрному попу Ионе[42]. Видимо, при нём на посольском перевозе через Донец у Святых Гор в январе 1642 г. отрядом черкас во главе с Григорием Торским был убит турецкий посол[43]. В апреле 1644 г. старец Иона (Порохов) упоминается белгородскими станичниками, получившими в Святогорском монастыре известия о передвижениях отрядов враждебных черкас[44].

В 1643 и 1647 гг. в посольских документах фигурирует святогорский старец Иев (Иов) Порохов[45]. При нём в 1644 г. царским указом Михаила Фёдоровича принимаются меры по укреплению обороноспособности Святогорского монастыря учреждением воинской заставы из 6 человек, которые пребывают здесь по три месяца, приезжая с запасами из Чугуева, Белгорода, Валуек[46]. В мае 1645 г. воинская застава из белгородцев и чугуевцев отбилась от 50 «литовских воровских черкас»[47]. Кто были эти черкасы, в документе не сказано, но выше приводятся свидетельства о 1,5 тыс. черкасах во главе с паном Забуским и атаманом Иваном Богуном. В ряде документов 1644–1645 гг. сообщается о поступающих от старца Иова известиях о воровских черкасах на посольской дороге и перевозе у Святых Гор с намерениями грабежа посланников и государевой казны[48]. В этот период Святогорская обитель принимает пленных и раненых, пострадавших в боях с азовскими татарами. В одном случае это были отбитые у татар украинскими казаками пленные валуйчане, которые были доставлены в монастырь атаманом Матюшкой Миргородцем[49]. В другом случае это раненые служилые люди из Корочи, отбитые у татар отрядом Григория Торского и отправленные судёнышком по Донцу в Святые Горы атаманом Григорием Торским[50].

В январе 1645 г. старец Иов в переписке с Разрядом по поводу завладения землями монастыря пришлыми людьми из разных городов указывает, что земли по обоим берегам Донца от устья Оскола до речки Бахмутки монастырю переданы при царе Борисе Годунове. При этом о. Иов именует свою обитель пустынью Успения Пречистой Богородицы да Николы Чудотворца Святогорского[51]. Это позволяет сделать аргументированным предположение о существовании обители во времена царствования Бориса Годунова. При проверке этого свидетельства дьяками Разрядного приказа оказалось, что подтверждающих документов не сохранилось: «А какие вотчины и рыбные ловли в Святогорский монастырь даны и в котором году, того в Разряде выписать не из чего, потому что старые книги и многие дела на Москве в Разряде в большой пожар во 134-м (1626) году погорели»[52]. В документе также помечено, что царским указом такая грамота на владение землями и рыбными ловлями Святогорскому монастырю была дана.

Старец Иов челобитьем 1645 г. также засвидетельствовал наличие в обители почитаемой иконы Николая Чудотворца, вероятно, той, которая, по преданию, явлена на столпе в пещере меловой скалы. В октябре 1645 г. старец Иов прибыл в Валуйки с важными сведениями о появлении близ Святых Гор большого отряда в 1500 чел. «литовских воинских людей» во главе с атаманом Григорием Торским с целью нападения на крымское и московское посольства с государевой казной[53]. Последний раз чёрный поп Иов упоминается в царской грамоте Алексея Михайловича, датированной 13 февраля 1651 г., на пострижение в Святогорском монастыре хотмышского боярского сына Тимофея Милкова без вклада в обитель по старости за его заслуги[54].

С мая 1648 г. в документах упоминается чёрный поп Игнатий[55]. В декабре 1650 г. он подал челобитье царю Алексею Михайловичу на возобновление жалованной грамоты, которая сгорела на пожаре в Валуйках, а второй список был отобран у монастыря воровскими черкасами. На имя иеромонаха Игнатия в январе 1651 г. возобновлена царская жалованная грамота на получение хлеба, овса и денег в прежних размерах[56]. Заботясь о защите и обустройстве пещерного монастыря, о. Игнатий в челобитной, поданной царю Алексею Михайловичу в 1652 г. пишет: «…я, богомолец твой, в прошлом во 159 (1651) церковь Успение Пресвятые Богородицы освятил и братии призвал десять человек и тружеников. Монастырских людей живут беспрестанно человек по пяти», но оборону от неприятеля держать нечем. Далее о. Игнатий сообщает, что воинская застава, которая ранее была в монастыре, отсутствует, а на вооружении у них в обители осталась «одна турецкая пушечка и та без ядер». Братия просит поставить в обитель пищалей, рогатин, свинцу и пороху[57]. В первой половине 1650-х гг. отписки воевод порубежных городов Яблонова, Чугуева, Валуек в Москву изобилуют сообщениями станичников, ездивших в Святогорский монастырь и получивших там важные сведения от старца Варлаама[58]. В июне 1653 г. получены вести от черкас, обитающих в Теплинском юрте в Святых Горах от некоего Ивашки Баскраева о переговорах крымского хана с гетманом Богданом Хмельницким о желании турецкого султана принять под свою руку гетмана со всеми казаками, а также созыве Богданом Хмельницким старшинской рады и её решении идти к православному христианскому царю Алексею Михайловичу, а «неверным царям и королям служить и в их вере быть не хотят»[59].

В январе 1654 г. в Москве получил царский указ быть игуменом в Святогорском монастыре инок Феофил, именуемый Киевлянином[60]. Первые же шаги, предпринятые новым настоятелем, свидетельствует о нём как о рачительном хозяйственнике. Находясь в Москве, святогорский игумен Феофил закупил для рыбной ловли шестьдесят сажен невода, сермяжного сукна шестьдесят аршин, полотно и другие необходимые для обители товары. Тогда же он по своему челобитью получил 5 фунтов ладана и церковное вино, а также подводы с проводниками для доставки всего приобретённого в Святые Горы[61]. Им же передаются из Святогорского монастыря на Валуйку важные сведения: в мае 1654 г. — о намерениях крымского хана идти войной на государевы города, а также о заселении Цареборисова черкасскими семьями из городков Кобыляка и Кишенки[62]; в декабре 1655 г. — о переправке калмыков через Волгу и приход их на Дон, а также о татарских станицах, доезжающих до Донца[63]. По «Донским делам» известно, что в период 1654–1655 гг. донскими казаками через Святые Горы в Полтаву полковнику Мартыну Пушкарю переправляются бударами по Донцу освобождённые украинские пленные, а из Святых Гор на Дон отправляется строительный лес[64].

В конце 1650-х гг. имя игумена Феофила исчезает из письменных документов. Тогда обострились отношения обители с цареборисовскими жителями и торскими солеварами, которые отобрали принадлежащие монастырю девять юртов по Донцу, а также администрацией Валуек, которая отказала в выдаче денежной государевой руги. Всё это подробно описано 3 февраля 1659 г. в челобитной чернеца Иоакима с братией за подписью старцев Паисия и Луки. На челобитье последовал указ царя Алексея Михайловича валуйскому воеводе Ивану Языкову о выдаче хлебного и денежного жалованья игумену Паисию с братией «без московской волокиты»[65]. О. Паисий получил в Москве указ о назначении его настоятелем монастыря, а также церковное вино и средства на проезд[66]. Но в Святых Горах старцы его не приняли под предлогом, что привезённая ставленая грамота подписана не царём, а патриаршим местоблюстителем митрополитом Питиримом. Вследствие этого о. Паисию и ещё 14 инокам, ранее прибывшим с ним в Святые Горы, пришлось возвратиться в Москву, о чём он сообщает в челобитной от 5 июня 1659 г. царю Алексею Михайловичу, прося помощи на пропитание[67].

После этого короткий период монастырь возглавлял строитель Корнилий, ибо по документам Разрядного приказа в ноябре 1660 г. был послан указ в г. Валуйку о выдаче ему с братией Святогорского монастыря по царской грамоте годовой денежной руги в 10 руб. на 1660 г. в съезжей избе[68]. Других документальных свидетельств о святогорском строителе о. Корнилии не найдено.

С начала 1660-х гг. в истории Святогорской обители появляется имя строителя Гавриила. Преосвященный Филарет (Гумилевский) приводит надпись на сохранившемся в обители серебряном напрестольном кресте: «л. 7170 (1661 г.) ноября в 16 д. построился крест серебряный Святогорского монастыря церкви Пресв. Богородицы честнаго и славнаго Ея Успения, при строителе чёрном старце Гавриле»[69]. Указанный крест в числе других раритетов Святогорской обители был представлен на XII Археологическом съезде в Харькове в 1902 г. Надпись на кресте обратила на себя внимание организаторов съезда и была сфотографирована. Фото сохранилось и находится в фондах ЦНБ ХНУ имени В.Н.Каразина в коллекции фотографий 1901 г. проф. Е.К.Редина под № 342 (Ил. 1). Из надписи на фото следует, что дата в издании преосвященного Филарета (Гумилевского) приведена с ошибкой. Следует читать «Лета 7170-го года июня в 16 день построился сей крест…». Таким образом, при переводе на наше летоисчисление датой постройки креста и, следовательно, датой управления монастырём строителем Гавриилом следует считать не 16 ноября 1661 г., а 16 июня 1662 г. Позднее, по его челобитью царю Алексею Михайловичу от 21 мая 1664 г. о выдаче новой жалованной грамоты взамен испортившейся, строителю Гавриилу была выдана такая грамота в июне 1664 года[70]. Он же приложил много стараний к возвращению отобранного в 1664 г. по распоряжению белгородского воеводы князя Григория Ромодановского под г. Маяки монастырского перевоза, а также земельных владений, захваченных маяцкими и цареборисовскими жителями. По его челобитью, распоряжением белгородского воеводы князя Бориса Репнина было произведено межевание земель Святогорскому монастырю в 1665 году[71]. Земельные владения по Донцу, которые ранее монастырь считал своими, значительно урезали, оставив 27 тыс. десятин, а перевоз оставили под Маяками (Маяцким), компенсировав потерю обители прибавкой к 10 руб. годового денежного жалованья 5 руб. и по пуду воску на год[72]. Летом 1666 г. строитель Гавриил вместе с братией принимают участие в исполнении царского указа об описании природных ресурсов и полезных ископаемых в Святогорье. По результатам направляется из Белгорода в Москву отписка с приложением сказок (свидетельств) строителя Святогорского монастыря чёрного попа Гавриила с братией, а также маяцких и цареборисовских жителей с описанием монастыря в меловой горе, природных условий в Святых Горах, наличии, или скорее, отсутствии полезных ископаемых[73]. Вероятно, при строителе Гаврииле в 1668 г. в Святые Горы продолжает ездить станица, но уже не из Валуек, как ранее, а из близлежащего Цареборисова[74]. Известно также, что в 1668 г. церковь Успения Пресвятыя Богородицы в горе пострадала во время нападения на монастырь казаков гетмана Ивана Брюховецкого. Из храма была взята церковная утварь, служебные книги[75].

В 1672 г. в царской грамоте на отпуск из Чугуева Святогорскому монастырю полпуда пороху ручного, свинцу полдесяток гривенок (фунтов) фигурирует имя игумена Корнилия[76].

Из всех настоятелей Святогорского монастыря в период XVII в. наиболее известным был архимандрит Иоиль (Озерянский), о котором упоминается в ряде документов периода 1678–1683 гг. При нём в 1679 г. возведены первые строения у подножья меловой скалы на берегу Донца. В это время, по свидетельству настоятеля о. Иоиля, в монастыре проживало 15 монахов, русских и иноземцев, а также 10 мирских людей. Насельники обители жили и молились в горе, доставляли на себе туда воду бочками из Донца, поднимаясь вверх по лестнице 600 ступеней на расстояние 200 саженей[77]. Он же под горой на подоле построил деревянную церковь во имя первоверховных апостолов Петра и Павла и рядом несколько деревянных домиков. По его челобитным на государево имя в 1679 г. выданы несколько царских грамот на получение годовой хлебной и денежной руги в прежних объёмах на Валуйке, выделено 15 руб. на создание сеней и иконостаса в Петропавловской церкви, а также выдано 11 печатных книг и колокола[78]. Составленные им документы, прежде всего челобитные на имя царей Фёдора Алексеевича и Петра Алексеевича в период 1679–1682 гг., свидетельствуют о его образованности, познаниях в области строительства, хозяйственного управления, имущественного права. Он же подал в Разряд межевой чертёж Святогорского монастыря с графическим изображением обители (Ил. 2). В 1679 г. архимандрит Иоиль по челобитью также получил порох и свинец для защиты обители от нападения татар[79], однако это не спасло его и братию от пленения в ноябре 1679 г. В феврале 1680 г. в Москву была доставлена челобитная о. Иоиля, находящегося в плену в Азове, с просьбой обменять его на пленного ногайского татарина Ярташку Кадыркулова. По указу царя Фёдора Алексеевича, после доставки указанного татарина из Ярославля в Москву был совершён этот обмен при помощи донского войскового атамана Корнила Яковлева[80]. В период нахождения в татарском плену обителью в Святых Горах управлял наместник иеромонах Иоаким[81].

В 1682 г, после освобождения из плена, архимандрит Иоиль подаёт челобитную вначале на имя царя Фёдора Алексеевича, а после его смерти на имя царя Петра Алексеевича о выдаче новой жалованной грамоты на получение годовой руги взамен утраченной грамоты во время нападения татар на монастырь в 1681 г. Такая грамота была выдана в январе 1683 г. именем царей Иоанна и Петра Алексеевичей[82]. Дальнейшая судьба о. Иоиля по святогорским документам не прослеживается. Исследовательница Л.А.Янковская полагает, что в 1683 г. он стал настоятелем Снетогорского Рождественского Богородицкого монастыря Псковской епархии[83]. О житии и добродетелях о. Иоиля как преподобноисповедника повествуется в «Святогорском патерике»[84] (Ил. 3).

Во 2-й пол. 1680-х — нач. 1690-х гг. обитель в Святых Горах возглавляет архимандрит Иосиф (Кононович). Он известен приобретением в 1687 г. пяти соляных колодцев[85], получением годового хлебного и денежного жалованья на Валуйке в период 1687–1691 годов[86]. При нём зафиксировано наибольшее в XVII в. количество братии в обители — 26 чел. В мае 1688 г. при очередном нападении татар два монаха и три трудника были уведены в плен. Инцидент стал предметом рассмотрения в правительстве, и обороноспособность обители была укреплена поставками чугунной пушки, 200 ядер, 30 пудов пороха и 20 пудов свинца[87]. В последний раз архимандрит Иосиф упоминается в 1691 г. как получатель годовой руги монастырю на 1691 г. согласно раздаточной книге на Валуйках[88].

В 1690-х гг. татарские набеги продолжались. В 1691 г., уже при архимандрите Феодосии, на старом монастырском перевозе был взят в плен наместник обители чёрный поп Паисий[89]. Его судьба, а также жизнь насельников обители в последнее десятилетие XVII в. по документам практически не прослеживается. В этот период в Святых Горах строится Николаевская церковь, которая составляет единое целое с пещерным комплексом монастыря. При чьём настоятельстве и к каким годам относится возведение храма, из документов не ясно. В монастырских описях XIX в. указано, что время основания храма, по преданию, относится ко времени основания обители и обретения на столпе чудотворного образа свт. Николая[90]. В составе храмов Святогорского Успенского монастыря Николаевская церковь встречается в описях XVIII в.

II. Настоятели Святогорского Успенского монастыря XVIII в.

XVIII век в истории Святогорской обители можно назвать временем активного развития. Монастырь расстраивается: появляются каменные Успенский собор, новая надвратная Петропавловская церковь, кельи для настоятеля и братии, ограда с башнями и колокольней. Обитель прирастает новыми землями, ведёт разнообразную экономическую деятельность. Духовное влияние Святогорья расширяется: при монастыре основываются новые пустыни, настоятели уделяют особое внимание духовному окормлению резко возросшего населения на землях монастыря. Просветительская деятельность и обучение детей подданных крестьян и представителей других сословий ведётся в церковно-приходских школах при приходских храмах и на курсах наук по программе Харьковского коллегиума непосредственно в монастыре.

С начала XVIII в. по документам известен настоятель архимандрит Вениамин. В 1701 г. он прикупил для обители мельницу на р. Оскол под Купянском[91]. При нём с 1698 г. ведётся строительство нового каменного Успенского собора на средства изюмского полковника Фёдора Шидловского[92].

Строительство собора было продолжено игуменом Ионой. О нём известно, что в 1698 г., ещё будучи наместником обители, он приобрёл у изюмского казака Ивана Смачного усадьбу в с. Гороховатка для обустройства Гороховатской пустыни[93]. В 1705 г. о. Иона приобрёл мельничную заимку на р. Студенок[94], развернул работу на соляном промысле в Славянске после приобретения там соляных колодцев[95]. Игумен Иона возглавлял монастырь до 1707 г., ибо в монастырских актах того года упоминается уже архимандрит Вассиан (Василевский)[96]. Последним в 1708 г. было завершено строительство Успенского собора и совершено его освящение 20 мая 1708 г. Возведённый в стиле украинского барокко, в течение всего XVIII в. он был основным храмом обители, ознаменовав завершение пещерного периода Святогорского монастыря (в «Ведомостях о церквях Святогорской Успенской пустыни» в XIX в. годом строительства Успенского собора указан 1722 со ссылкой на то, что под этой датой он был передан при возобновлении монастыря в 1844 г.[97]).

В 1708 г. при архимандрите Вассиане силами братии осваивался соляной промысел в Бахмуте, осуществлялись поставки соли в монастырь, о чём свидетельствовали на допросе чернецы, арестованные по подозрению в содействии отрядам восставших булавинцев[98]. Архимандрит Вассиан также известен покупкой хутора Осиновский под Купянском в мае 1710 г.[99] и основанием Озерянской пустыни, приписанной к Святогорскому монастырю со всеми угодьями актом от 15 марта 1710 г. за подписью генерал-­майора Фёдора Шидловского[100]. К заслугам о. Вассиана следует отнести и основание нового Синодика Святогорского монастыря, заведённого 29 июля 1710 г. и ставшего в XIX — начале XX вв. одним из основных источников по исследованию истории обители, поскольку в него, помимо имён настоятелей и братии обители, а также многочисленных жертвователей, вносились тексты исторических документов касательно обители и другие сведения[101]. В 1702–1709 гг. Белгородскую епархию возглавлял митрополит Иустин (Базилевич), который выдал антиминс в Петропавловскую церковь Святогорского монастыря, возведённую «на браме», т. е. над Святыми вратами[102]. Это свидетельствует о том, что при архимандрите Вассиане одновременно с Успенским собором было завершено строительство монастырского комплекса на берегу Донца с оградой и новой Петропавловской церковью над центральным входом в обитель.

Архимандрит Севастиан (Юхновский) значится в реестре настоятелей Святогорского монастыря в «Списках…» П. Строева в 1710–1720-х годах[103]. Архиепископ Филарет (Гумилевский) пишет, что о. Севастиан стал архимандритом и настоятелем обители в 1714 г., а до этого был наместником и фактически управлял Озерянской пустынью, выстроив в ней церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Будучи ревнителем подвижнической жизни, он установил соответствующий порядок и в Гороховатской пустыни, которая также была приписана к Святогорскому монастырю[104]. При нём Святогорская обитель вкладом графа П. М. Апраксина получает ежегодную хлебную и денежную помощь из графского имения Салтово, почти аналогичное объёмам царского пожалованья XVII века[105]. Во времена настоятельства о. Севастьяна в округе разразилась эпидемия чумы, о чём сообщалось в Святогорском Синодике: «Лета от рождества Христова 1718 и в сей стране, грехов ради наших, попущениим Божиим, мор велик начася, первее в Бахмуте и в Тору, потом и в Изюме и в окрестных градех и селех. Во время же онаго страшного гнева Божия мнози православные христиане, их же имена в сей Синодик записашася, желающе получить от Создателя своего спасение душам своим, дадоша от имений своих, елика кто возможе, во св. обитель сию Святогорскую, дабы поминовение творити по чину, якоже содержит св. Церковь»[106]. По свидетельству преосвященного Филарета (Гумилевского), в последние годы жизни о. Севастиан удалился в Озерянскую пустынь и, приняв схиму в Куряжском монастыре, там скончался в 1725 году[107].

В период 1720–1723 гг. настоятелем Святогорского монастыря был архимандрит Арсений (Зарудный)[108]. П. Строев датирует перевод архимандрита Арсения в Куряжский монастырь 1722 годом[109]. Известно, что при нём в 1720 г. был основан стекольный завод[110].

В марте 1723 г. настоятелем Святогорского монастыря был определён архимандрит Митрофан (Шеинков), известный приобретением трёх земельных участков для расширения хозяйственной деятельности[111]. В фондах ЦГИАК сохранилось письмо архимандрита Митрофана от 12 мая 1723 г. изюмскому полковнику по вопросам выплаты налогов от доходов мельницы на Осколе и отказе направить нескольких насельников обители на некие работы в распоряжение полковника[112]. В 20-х гг. XVIII в. актуальным остаётся вопрос о защите монастыря от внешних нападений, и в 1725 г. архимандрит Митрофан направляет в вышестоящие инстанции рапорт о наличии вооружений в обители[113]. При нём в 1732 г. произведена перепись населения на землях монастыря со слободами Студенок, Богородичное, хуторами Осиновский, Боровской, подворьями при стекольном и винокуренном заводах, в которых проживало 305 подданных мужского пола[114]. О. Митрофан был настоятелем Святогорской обители 10 лет, после чего переведён настоятелем Курского Знаменского монастыря, а затем Боровского монастыря. О времени своего настоятельства в Святых Горах архимандрит всегда помнил, о чём свидетельствует его дар обители серебряного потира с дискосом в 1747 г. и 1000 руб. на поминовение души, переданные в 1763 г. с соответствующей записью в Синодике Святогорского монастыря[115].

29 июля 1733 г. в Святые Горы переведён на настоятельское место префект Харьковского коллегиума архимандрит Иларион (Григорович)[116] (по другим данным, переведён 2 июля 1733 г. указом архиепископа Белгородского Досифея[117]). Монастырские акты указывают на то, что архимандрит Иларион отличался учёностью и даром проповеди, требовательностью к братии[118]. Во время русско-турецкой войны 1735–1739 гг. возобновились нападения крымских татар на монастырь. В 1737 г. хозяйственные заведения обители были полностью разорены[119] и требовали больших усилий по восстановлению. 18 июля 1738 г. архимандрит Иларион определением архиепископа Белгородского Петра (Смелича) переведён настоятелем Белгородского Николаевского монастыря[120]. Впоследствии он возглавлял ряд монастырей, принимал участие в исправлении славянского перевода текста Библии. В 1748 г. хиротонисан в епископа Крутицкого. Скончался 3 декабря 1759 г.[121] (по уточнённым данным — 3 декабря 1760 г.[122]). Канонизирован в составе Собора святых, в земле Тульской просиявших, и Собора преподобных отцов, в Святых Горах на Донце подвизавшихся[123] (Ил. 4).

В 1738 г. настоятелем Святогорского монастыря был поставлен архимандрит Фаддей (Какуйлович)[124] (по другим данным, переведён из Судженской Предтечевой пустыни 24 февраля 1739 г. определением архиепископа Белгородского Петра (Смелича)[125]). В это время в монастыре свирепствовала моровая язва (чума). По записям в Синодике, в течение августа–октября 1738 г. многие монахи и бельцы умерли. В 1739 г. вновь разразилась чума, в обители осталось только два столетних монаха[126]. Архимандрит Фаддей, в прошлом префект и преподаватель Черниговского коллегиума, был известен своей учёностью, знанием языков. В период настоятельства в Святогорском монастыре он держал в келье издания Библий на четырёх языках: латинском, греческом, еврейском, немецком[127]. Решением Синода от 14 января 1741 г. он был приглашён к подготовке печати славянского перевода Библии и был вызван в Москву[128]. В этот период, «до скончания библейного дела» отец Фаддей был определён настоятелем Московского Крестовоздвиженского монастыря[129]. Завершив работу к декабрю 1742 г.[130], архимандрит Фаддей по возвращении в Святые Горы занялся восстановлением монастыря после татарских разорений и эпидемии чумы 1737–1739 гг.

Согласно ведомости за 1743–45 гг., насельниками обители значились наместник иеромонах Иоасаф (Тамаров) и четыре монаха. Храмов указано три — Успенская церковь, Никольская и Петропавловская на вратах[131]. К 1745 г. были восстановлены традиционные промыслы Святогорского монастыря, например, рыбные ловли на Донце. Об этом было осведомлено епархиальное начальство. По указу белгородского митрополита Антония (Черновского) снаряжались подводы для доставки рыбы из Святогорского монастыря в Белгород[132]. Одним из мест организованного рыбного промысла в Святых Горах был хутор Осиновый у оз. Пичужное, где хранились снасти, посуда для заготовки рыбы. Промыслом ведал монах Митрофан (Смолянский)[133]. Архимандрит Фаддей продолжал трудиться над привлечением на земли обители украинских переселенцев и основанием новых слобод. Так, в 1745 г. впервые упоминается монастырская слобода Банное, основанная за Донцом, напротив монастыря (нынешний Святогорск)[134]. Много усилий потребовала также защита имущественных интересов обители от администрации и населения городов Тор, Маяки, предпринимавших неоднократные попытки завладеть землями и ресурсами обители (лесом, сеном, урожаем зерновых и др.)[135]. О рачительности о. Фаддея свидетельствует также опись монастыря 1758 г., по которой все экономические заведения находятся в «отличном устройстве»[136]. Достаточно указать, что за обителью числилось 6600 русских рублей и 78 ефимков наличных средств, три мельницы на Осколе и Донце, пасека на 312 ульев, на Нетриусском хуторе содержалось 120 волов, 71 дойная корова, 67 телят, 1016 овец, 69 лошадей[137]. В приписанной к монастырю Гороховатской пустыни также имелось довольно обширное хозяйство, перечисленное в описи[138]. Для обороны в монастыре имелись три медных и одна чугунная пушки[139]. В описи имущества обители за 1758 г. значились три храма: каменный Успенский собор с деревянным резным иконостасом, позолоченным сусальным золотом, Петропавловская церковь с иконостасом и Николаевская церковь в горе с иконостасом[140]. При Петропавловской церкви над вратами устроена колокольня с восемью колоколами и часы железные, а при Успенском соборе — трапезная, поварня и келарня[141]. В описи также указано, что в монастырском скиту, именуемом «Святое место», построена, но ещё не освящена церковь с резным иконостасом[142].

В период настоятельства о. Фаддея, с 1748 по 1754 гг., Белгородскую епархию возглавлял известный своей праведной жизнью свт. Иоасаф (Горленко). Будучи строгим пастырем, он направляет в Святогорский монастырь для исправления лиц, допустивших серьёзные прегрешения, поручая о. Фаддею содержание их в трудах и оковах, а особо опасных раскольников — в специальной тюрьме[143]. Организация монашеской жизни в монастыре и «пустыньках», приписанных к обители, в скиту на Святом месте свидетельствует о подвижническом благочестии святогорского архимандрита Фаддея, который управлял обителью в Святых Горах без малого 20 лет и упокоился здесь 25 мая 1758 года[144]. О. Фаддей прославлен Церковью в лике преподобных с описанием его праведного жития в Святогорском патерике[145] (Ил. 5).

В июне 1758 г. на место настоятеля Святогорского монастыря был переведён архимандрит Рафаил (Мокренский), настоятель Харьковского Покровского училищного монастыря и ректор Харьковского коллегиума[146]. При нём по благословению епископа Белгородского Иоасафа (Миткевича) производится дальнейшая реконструкция монастырского комплекса, о чём свидетельствуют две закладные плиты церкви во имя верховных апостолов Петра и Павла, основанной 2 сентября 1763 г. Эта церковь не сохранилась. Известно, что она была устроена при монастырском кладбище под меловой скалой[147]. Строительство её было связано с реконструкцией брамы (святых врат) и устройством над ней новой колокольни, начатое при о. Рафаиле. В связи с этим Петропавловская церковь начала XVIII в. из надбрамной становится кладбищенской. Строительство церкви на монастырском кладбище под меловой скалой было завершено к 1765 г. При ней и было погребено тело архимандрита Рафаила, скончавшегося 10 февраля 1765 года[148]. После закрытия Святогорского монастыря в 1787 г. Петропавловский храм был демонтирован, а на его месте позднее была устроена часовня, о которой писалось в изданиях XIX века[149]. При архимандрите Рафаиле Святогорская обитель находилась в цветущем состоянии в хозяйственном отношении и исправно вносила свою долю на содержание Харьковского коллегиума[150]. При нём в обители обучали детей русскому языку и латыни по программе Харьковского коллегиума[151]. В период управления монастырём архимандритом Рафаилом развитие духовной жизни обители продолжилось обустройством скита в Святом месте[152]. Несколько скитников жило в монастырских хуторах и по ущельям Святых Гор[153]. Народная память чтит архимандрита Рафаила как строгого подвижника благочестия. Наместник Святогорской обители иеромонах Иоанн сообщал по смерти отца наместника в Изюмскую полковую канцелярию: «1765 года февраля 10 дня Святогорского Успенского монастыря архимандрит Рафаил Мокренский волею Божиею от сея временная жизни преставился … по себе… ничего с имущества своего не оставил, все при жизни своей беднякам и неимущим раздал»[154]. Архимандрит Рафаил (Мокренский) причислен Церковью к лику святых в числе Собора преподобных отцов, во Святых Горах на Донце подвизавшихся[155] (Ил. 6).

После кончины архимандрита Рафаила указом епископа Белгородского Порфирия (Крайского) от 7 марта 1765 г. управлять Святогорской обителью был назначен префект и профессор философии Харьковского коллегиума игумен Лаврентий (Кордет)[156]. Украинский поэт и философ Григорий Сковорода хорошо знал его по преподавательской деятельности в коллегиуме и характеризовал как сведущего в экономике, математике, географических науках, особенно философии, считал его способным к наукам и практическим делам[157]. Игумен Лаврентий возглавлял монастырь до сентября 1770 г. с перерывом с июля 1766 г. по октябрь 1767 г., когда был переведён преосвященным Порфирием в Белгород членом консистории и настоятелем Николаевского монастыря[158].

В период служения игумена Лаврентия в Белгороде обителью управлял сначала архимандрит Матфей (Млодзинский), переведённый из Белгородского Николаевского монастыря 2 июля 1766 года[159]. Через два месяца он скончался, и указом преосвященного Порфирия от 7 сентября 1766 г. настоятелем в Святые Горы определён игумен Сильвестр (Кияновский)[160], управлявший до этого Миропольским монастырём. При нём в монастыре производились живописные работы, вероятнее всего, писались иконы художником Василием Рудецким, который получил в благословение от игумена Сильвестра св. мощи[161]. В сентябре 1767 г. в очередной раз обострились отношения с маяцкими жителями по поводу прав на пограничные земельные владения. Игумену Сильвестру пришлось отстаивать имущественные права обители перед Бахмутской городовой и Екатерининской провинциальной канцеляриями[162].

По возвращении игумена Лаврентия (Кордета) в октябре 1767 г. настоятелем Святогорского монастыря решением Синода от 17 августа 1767 г. игумен Сильвестр указом епископа Порфирия от 24 октября 1767 г. переводится настоятелем Обоянского Богородицко-Знаменского монастыря[163].

На рубеже 1760–1770-х гг. по Слобожанщине прокатилась волна народных выступлений, получивших название «гайдаматчина». При игумене Лаврентии, 25 июля 1769 г., гайдамаки напали на монастырский хутор[164]. О. Лаврентий принимает меры, направляя рапорты в консисторию, требуя воинской защиты для обители[165]. При игумене Лаврентии, в мае 1770 г., Святейший Синод принимает решение о возвращении в Святогорский монастырь архимандрии[166], а 30 июля 1770 г. согласовывает предложение епископа Белгородского Самуила (Миславского) на определение архимандритом Святогорского монастыря игумена Феофана (Феодоровского), настоятеля Куряжского монастыря[167]. Преосвященный Самуил на основании ранее принятого решения Святейшего Синода от 8 сентября 1770г. посвящает игумена Лаврентия в архимандрита Харьковского Покровского училищного монастыря и назначает ректором Харьковского коллегиума. На его место в Святые Горы указом Святейшего Синода от 16 сентября 1770 г. был определён игумен Феофан (Феодоровский)[168] с возведением его в сан архимандрита 31 октября 1770 года[169]. Архимандрит Феофан управлял Святогорским монастырём без малого 16 лет, вплоть до своей кончины 1 мая 1786 года[170].

В 1770–1773 гг., несмотря на временное отстранение от настоятельства правящим архиереем епископом Белгородским Самуилом по делам в Куряжском монастыре, архимандрит Феофан завершил реконструкцию колокольни над святыми вратами, заготовил строительные материалы для постройки каменных пекарни и кухни, привёл в хорошее состояние мельницы в Студенке и близ Купянска[171]. Сведения о монастыре при архимандрите Феофане в 1774 г. приводит академик Гильденштедт, кратко описав комплекс древних и современных сооружений обители, в т. ч. мост через Донец и Успенскую ярмарку[172]. Вид Святогорского монастыря этого периода запечатлён на одной из ранних литографий из собрания Эрмитажа (Ил. 7). При архимандрите Феофане продолжается заселение монастырских земель слободами. В 1773 г. во владельческих селениях обители проживало 1877 монастырских подданных черкас, в т. ч. 987 муж. пола[173]. В 1779 г., по данным Слободско-Украинской губернской канцелярии, обители принадлежало семь селений: Студенок, Банное, Яровое, Новосёловка, Среднее, Богородичное, Пришибское, в которых проживало 1173 душ муж. пола[174]. Как и предыдущим настоятелям, о. Феофану приходилось защищать интересы обители от посягательств жителей соседних населённых пунктов. В 1784 г. жителями хутора Сидоровский и села Маяки были захвачены 10 десятин монастырской земли, вследствие чего архимандриту Феофану пришлось подать в апреле 1785 г. исковое челобитье в Славянскую нижнюю расправу Екатеринославского наместничества, которое рассматривалось до марта 1787 года[175], когда монастырём уже управлял игумен Филарет (Финевский), бывший при архимандрите Феофане наместником. Он был назначен настоятелем в Святогорский монастырь указом епископа Белгородского Аггея (Колосовского) 7 сентября 1786 г. без согласования со Святейшим Синодом, что потом обернётся для преосвященного Аггея нареканиями за нарушение установленных правил[176]. Игумен Филарет, как и архимандрит Феофан, был весьма образован, в своё время преподавал богословие и занимал должность префекта в Харьковском коллегиуме[177]. По делам о наследстве умершего архимандрита Феофана и о переводе 35-ти монастырских подданных в казённые крестьяне игумен Филарет указом епископа Белгородского Феоктиста (Мочульского) был освобождён от должности настоятеля и 6 июня 1787 г. скончался в Святогорском монастыре[178].

С 20 апреля 1787 г. обязанности настоятеля Святогорского монастыря выполнял архимандрит Венедикт, переведённый из Ахтырского Троицкого монастыря. Утверждённый Синодом 3 июня 1787 г., он управлял обителью до момента прибытия в монастырь 29 августа 1787 г. директора экономии Екатеринославского наместничества Фёдора Корбе с документами на закрытие монастыря[179]. В ордере за подписью генерал-фельдмаршала князя Г. А. Потёмкина на основании Высочайшего повеления о секуляризации церковных имуществ предписывалось земли и деревни Святогорского монастыря отобрать, поселян обратить в чугуевские казаки, Успенский собор обратить в приходскую церковь, а монашествующих отослать в распоряжение правящего архиерея[180]. Вследствие этого выдан указ об определении высланных из монастыря монахов до нового распоряжения в Змиёвский Преображенский монастырь и о предписании управлять монастырём архимандриту Венедикту[181]. Указ Белгородской консистории с распоряжением Святейшего Синода о закрытии Святогорского монастыря последовал только 22 июня 1788 года[182].

Владения и имущество закрытого Святогорского монастыря было передано в Екатеринославскую казённую палату. 10 сентября 1790 г. светлейший князь Г.А.Потёмкин обращается с письмом к императрице Екатерине II о пожаловании ему Святогорской дачи[183]. Уже 30 сентября был отправлен Высочайший рескрипт о пожаловании князю Святогорского поместья в Екатеринославской губернии[184]. Но светлейший князь не успел воспользоваться подарком Екатерины ІІ и реализовать свои планы относительно Святогорского имения, скончавшись 5 октября 1791 г. Поместье отошло к наследственной части племянника князя — генерал-поручика В.В.Энгельгардта[185]. После смерти В.В.Энгельгардта в 1828 г. Святогорское имение унаследовала его сестра, княгиня Т.В.Юсупова (в первом браке Потёмкина)[186]. 23 мая 1841 г. княгиня скончалась, и имение под наименованием «местечко Святогорск с деревнями» унаследовал её сын от первого брака полковник А.М.Потёмкин[187]. Он и его супруга, Т.Б.Потёмкина (урожд. княжна Голицына), в течение 1842–1843 гг. при содействии епископа Харьковского Иннокентия (Борисова) много потрудились для возобновления обители, которое с Высочайшего согласия императора Николая I от 15 января 1844 г. состоялось в том же году.

III. Настоятели Святогорской Успенской общежительной пустыни (1844–1922)

Татьяна Борисовна Потёмкина, сразу по вступлении мужа в наследство, выразила намерение возобновить монастырь в Святогорском урочище на Северском Донце. По совету иеромонаха Глинской пустыни о. Арсения (Митрофанова), ближайшего ученика игумена Филарета Глинского, выбирая между женским и мужским монастырём, Потёмкины утвердились в намерении возродить мужскую обитель по типу древних пустыней[188]. 15 января 1844 г. последовало Высочайшее утверждение доклада Святейшего Синода о возобновлении Святогорского монастыря под наименованием Успенской Святогорской общежительной пустыни. Устав, чиноположение и прочее определялось по существующим в Софрониевской и Глинской пустынях Курской епархии[189].

Братия Глинской пустыни числом 12 человек во главе с игуменом Арсением (Митрофановым), назначенным настоятелем Святогорской Успенской пустыни указом Святейшего Синода 14 февраля 1844 года[190], прибыли в Святые Горы 21 апреля и вскоре совершили первые богослужения[191] (Ил. 8). 9 мая 1844 г. в престольный праздник свт. Николая состоялось первое торжественное богослужение в древней Николаевской церкви на меловой скале. К этому времени на благословение возрождённой обители митрополитом Киевским Филаретом (Амфитеатровым) от Киево-Печерской Лавры был прислан список чудотворной иконы Успения Пресвятой Богородицы с мощами угодников Печерских[192].

Игумен Арсений с братией предприняли немалые усилия, чтобы привести в порядок старые монастырские здания и подготовить их к торжественному открытию обители. Чета Потёмкиных выделила на восстановление 6 тыс. рублей[193]. Торжества прошли в присутствии огромного количества простого народа и дворянства. Князь Н.Б.Голицын, брат Т.Б.Потёмкиной, насчитал одних только карет до четырёхсот[194]. Губернская и центральная пресса откликнулась на торжества открытия обители подробным описанием событий, проходивших 13–15 августа 1844 года[195].

После торжественного открытия Святогорская Успенская пустынь под началом игумена Арсения стала быстро восстанавливаться и перестраиваться. Уже в 1845 г. были построены в западной и восточной частях монастырского комплекса два трёхэтажных деревянных на каменном основании корпуса[196]. Следующий год ознаменовался обновлением с устройством иконостаса древней пещерной церкви, которая была освящена 30 августа 1846 г. епископом Иннокентием в честь преподобных Антония и Феодосия Печерских[197]. В 1846 г. был архитектурно оформлен нижний вход в пещеры[198]. В течение 1846–1847 гг. были устроены новая гостиница со службами и больница[199]. Эти первые преобразования запечатлены на картинах 1847 г., принадлежащих кисти воронежского художника Дмитрия Макаренкова: «Вид Святогорской Успенской пустыни Харьковской губернии Изюмского уезда» из фондов Егорьевского историко-художественного музея, которая уже публиковалась в лаврском издании «Святогорский летописец»[200], и картине из фондов Одесского художественного музея, которая значится как работа неизвестного художника и публикуется в настоящем выпуске «Святогорского летописца» (Ил. 9).

В 1847–1850 гг. по проекту профессора архитектуры Андрея Тона и по инициативе игумена Арсения при поддержке четы Потёмкиных на месте старой колокольни была построена тёплая церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы с колокольней[201]. За восстановление древней обители из развалин, её обновление, а также за неусыпно строгую жизнь и заботливое смотрение за братией 19 марта 1850 г. игумен Арсений был возведён епископом Филаретом (Гумилевским) в сан архимандрита[202].

В 1851 г. были завершены работы по реконструкции Николаевской церкви на меловой горе и постройке к ней крытой галереи с башнями, которая получила наименование Кирилло-Мефодиевской лестницы[203] (Ил. 10). Вход в галерею был архитектурно объединён с помещением, в котором начинался пещерный ход, после чего здание стало именоваться «пещерник». На тот момент это было одно из самых крупных многофункциональных сооружений монастыря в три уровня. Кроме входа в пещеры и на Кирилло-Мефодиевскую лестницу, здесь были обустроены три жилых кельи, хранилище ценных документов. Слева от входа на лестницу была приготовлена усыпальница, где позднее была погребена помещица Е.В.Шабельская, иждивением которой была построена лестница и реконструирована Николаевская церковь[204], освящённая 16 августа 1851 г. епископом Филаретом (Гумилевским)[205]. Эти преобразования отражены на одной из ранних литографий Поль-Пети «Вид Успенской Святогорской общежительной пустыни в Харьковской губернии» из фондов Эрмитажа (Ил. 11). Как гласит подпись под изображением: «Издание в пользу обители усердием Настоятеля оной, Архимандрита Арсения 1850 г.».

Внутри скалы, по благословению архимандрита Арсения и иждивением предводителя дворянства Изюмского уезда Ивана Малиновского, была возобновлена пещерная церковь с иконостасом. В 1848 г. этот храм с меловым столпом в центре, где, по преданию, была обретена чудотворная икона свт. Николая, был освящён в честь свт. Николая, а в 1851 г. эта церковь переименована в честь св. Иоанна Предтечи[206]. Несколько позднее, в середине 1850-х гг., в память о возобновлении древней Святогорской обители в 1844 г., настоятель архимандрит Арсений силами братии возводит из дикого местного камня-песчаника часовню в честь ап. Андрея Первозванного на верхней площадке Святой Скалы[207]. Сам монастырь был обнесён новой каменной оградой с башнями. Примечательно, что весь кирпич для столь масштабного строительства был изготовлен на собственном заводе обители[208]. Основными ктиторами обители были чета Потёмкиных, графини Ланские, дворяне Шабельские, Иловайские. Представители этих родов и другие благотворители основывают усыпальницы близ подземного храма преподобных Антония и Феодосия. В числе первых здесь были похоронены генерал-майор Г.Д.Иловайский (†1847), полковник граф М.И.Платов (†1848), князь Б.А.Куракин (†1850), подполковница артиллерии Ф.И.Опочинина (†1849), девица Д.Н.Маншилина (†1849)[209]. Перед входом в храм упокоились также монах Мафусаил (†1846), первый духовник обители иером. Феодосий (†1850) (прославлен Церковью в лике преподобных в 2008 г.[210]).

В 1852–1854 гг. отцом настоятелем с братией реконструируется Успенский собор XVIII в. с устройством нового иконостаса, расстраивается гостиничный двор и строится новый корпус келий[211]. Необходимость расширения храмов, гостиницы и келейных корпусов диктовалось числом богомольцев, пребывающих в монастыре, а также увеличившимся количеством братии, число которой вместе с послушниками в 1857 г. составило 161 человек[212].

Современник, описавший Святогорскую обитель в 1856 г., называет 26 основных видов послушаний[213], не считая послушаний в многочисленных хозяйственных заведениях монастыря. В 1854 г. была устроена кузница[214], которой заведовал монах Дорофей (Жила). Там же нёс послушание Феофил (Шаронин), впоследствии причисленный Церковью к лику святых как Христа ради юродивый[215].

При архимандрите Арсении возродился подвиг древнего пещерного пустынножительства в меловой скале и Святом месте. С благословения отца настоятеля подвизался в пещерах меловой скалы иеромонах Иоанникий, принявший схиму в 1852 г. с именем Иоанн и находившийся в затворе 17 лет до своей кончины в 1867 г. (в 1995 г. иеросхимонах Иоанн (Крюков) прославлен Церковью в лике преподобных[216]). В Святом месте, где в XVIII в. существовал скит обители, архимандрит Арсений возобновил его, построив каменную церковь во имя прп. Арсения Великого.

Во 2-й пол. 1850-х гг. архимандрит Арсений готовил построение церкви Преображения Господня на вершине горы, именуемой Фавор, и нового соборного храма. Проект Успенского собора, разработанный академиком архитектуры Алексеем Горностаевым, Высочайше утверждён императором Александром II 14 мая 1859 г. При этом император указал на недостаточную прочность четырёх внутренних столбов, что нашло отражение на листе фасада проекта собора[217] и в указе Святейшего Синода № 4516 от 16 июня 1859 года[218]. Уже будучи тяжело больным, 13 сентября 1859 г. архимандрит Арсений в присутствии Т. Б. Потёмкиной совершил закладку соборного храма в честь Успения Пресвятой Богородицы[219]. Спустя месяц, 12 октября 1859 г., архимандрит Арсений скончался и по своему завещанию был погребён в древнем пещерном некрополе в меловой скале (архимандрит Арсений прославлен Церковью в лике преподобных в 2008 г.[220]). Близ захоронения о. Арсения братия ископала пещерную церковь во имя прп. Алексия, человека Божия, в честь которого настоятель получил имя при крещении. Вид храма с чугунным литым иконостасом сохранился на одной из стереопар в фондах Святогорской Лавры (Ил. 12). 12 мая 1860 г. Алексеевский храм был освящён преемником о. Арсения игуменом Германом (Клицей), который был ризничим обители и после выбора братии 30 октября 1859 г. был возведён архиепископом Харьковским Макарием (Булгаковым) в сан игумена. Он продолжил реализацию начатых о. Арсением проектов по строительству Успенского собора, Преображенской церкви, монастырского скита прп. Арсения Великого.

В августе 1861 г. место строительства Успенского собора осмотрел император Александр II, пребывавший с семьёй в гостях у Т. Б. Потёмкиной в Святых Горах. 13 августа в присутствии императорской семьи о. Герман отслужил в домовой церкви Потёмкиных Божественную литургию. Император пожаловал отцу настоятелю золотой, украшенный бриллиантами и изумрудами наперсный крест. Согласно Высочайшему повелению 16 декабря 1861 г.,

игумен Герман был возведён архиепископом Харьковским Макарием в сан архимандрита[221] (Ил. 13). Строительство собора было завершено к 1868 г., после чего 4 сентября 1868 г. архиепископом Харьковским Макарием совершено освящение главного престола Успенского собора[222]. Южный придел собора во имя великомученицы Варвары и мученицы Татианы архимандрит Герман освятил 13 сентября того же года по благословению владыки Макария. Третий, северный, придел во имя трёх святителей — Митрофана Воронежского, Тихона Задонского и Димитрия Ростовского — был освящён архимандритом Германом 8 августа 1869 г. по благословению епископа Харьковского Нектария (Надеждина)[223].

Архитектура собора зафиксирована на фотографиях Святогорской Успенской пустыни того времени (Ил. 14). Сами фотографии в большинстве своём печатались в собственной фотолаборатории обители, созданной при архимандрите Германе в 70-х гг. XIX века[224]. Перед освящением Успенского собора, в 1867 г., архимандрит Герман с разрешения Синода приказал разобрать старый Успенский собор и из материалов от разборки пристроить к трапезной с восточной стороны церковь в честь Рождества Богородицы.[225]

На месте престола разобранного собора в 1868 г. была устроена и освящена архимандритом Германом Успенская часовня.[226]

Строительство Преображенской церкви на горе Фавор осуществлялось о. Германом по проекту профессора архитектуры Августа-Вильгельма Петцольда на средства четы Потёмкиных и графинь Ланских в течение 1860–1864 годов[227] (Ил. 15). На нижнем ярусе храма был устроен престол в честь Казанской иконы Божией Матери, на верхнем ярусе — в честь Преображения Господня. Тогда же при поддержке Т. Б. Потёмкиной о. Германом была построена больница для братии с церковью во имя Ахтырской иконы Божией Матери (освящена в 1865 г.)[228]. Больничный хутор приобрёл широкую известность после того, как здесь почил и был погребён иеросхимонах Иоанн — затворник Святогорский, чьё захоронение стало местом паломничества. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. на хуторе отцом настоятелем был устроен госпиталь для раненых.[229]

Много трудов архимандрит Герман положил на обустройство Арсеньевского скита. Завершив строительство каменного храма в честь Арсения Великого в комплексе с колокольней, отец настоятель построил здесь три деревянных дома келий, трапезную, ограду с воротами и часовню при них (Ил. 16).

При нём был введён скитский устав, по которому осуществлялось богослужение братией скита под началом иеросхимонаха Лонгина по примеру афонских скитов (иеросхимонах Лонгин (Грифцов) прославлен Церковью в лике преподобных в 2008 г.[230]). 8 мая и 14 августа сюда совершался крестный ход водой по Донцу[231]. В 1874 г. на средства купца Извекова был устроен новый иконостас в Николаевской церкви на меловой скале (Ил. 17).

Расширение Святогорской обители в 1860-х гг. предопределило быстрый количественный рост братии. Так, в 1870 г. общее количество насельников обители составило 361 человек[232]. При архимандрите Германе получило дальнейшее развитие образование монастырских скитов, хуторов и подворий, которые создавались частью на средства обители, частью пожертвованиями благотворителей. В с. Маяки были приобретены водяные мельницы с прилегающей землёй у помещиков Минченковых. С течением времени здесь были построены ограда, церковь во имя Знамения Пресвятой Богородицы, братские кельи[233]. В 1879 г. помещицей Марфой Правицкой было пожертвовано в пользу обители имение в с. Гаражовка. О. Герман дополнительно приобрёл по соседству с Гаражовкой 855 десятин леса и 23 десятин луговой земли, устроил здесь приличный монастырский хутор с церковью в честь иконы Богоматери «Неопалимая Купина»[234]. При архимандрите Германе были устроены монастырские подворья в Изюме и Славянске[235]. В 1886 г. при создании Казанского мужского монастыря в Высочиновке, имении Андрея Ковалевского, настоятель и братия Святогорской обители помогли насельниками и организацией там монашеской жизни[236].

По благословению архиепископа Харьковского Амвросия (Ключарёва) и с разрешения Синода архимандрит Герман основал в 1889 г. Спасов Скит на месте чудесного спасения царской семьи императора Александра III при крушении императорского поезда 17 октября 1888 г. близ станции Борки. В течение 1889 г. были выстроены три жилых корпуса, церковь во имя Нерукотворного Спасова образа. 20 августа 1889 г. архиепископ Харьковский Амвросий торжественно освятил церковь (Ил. 18). Управлять скитом о. Герман благословил вначале иеромонаха Пармена, а затем иеромонаха Герасима. 2 ноября 1889 г. в Спасовом Скиту была освящена тёплая церковь во имя Введения во храм Пресвятой Богородицы с трапезной.[237]

Заботясь об образовании крестьянских детей, в 1867 г. архимандрит Герман открывает народное училище на 50 мест в с. Голая Долина. Со временем училище было преобразовано в церковно-приходскую школу с устройством нового корпуса и приюта для детей. Этот новый училищный комплекс освятил 10 октября 1890 г. новый настоятель обители игумен Вассиан (Дегтярёв)[238]. 13 апреля 1890 г. архимандрит Герман преставился на 75-м году жизни. Из них 50 лет он провёл в монастыре и в течение 30 лет управлял Святогорской пустынью[239] (прославлен Церковью в лике преподобных в 2008 г.[240]).

17 июня 1890 г. казначей обители иеромонах Вассиан (Дегтярёв), рекомендованный о. Германом в настоятели, был возведён архиепископом Амвросием в сан игумена, а в 1893 г. — в сан архимандрита[241] (Ил. 19). Новый настоятель продолжил реконструкцию монастырского комплекса строительством новой каменной четырёхэтажной гостиницы на месте деревянной двухэтажной. В престольные праздники в Святых Горах пребывало более 20 тыс. паломников[242]. При нём были открыты ещё две церковно-приходские школы: в 1894 г. в с. Банном для мальчиков и девочек на 120 мест и в 1897 г. на хуторе Пришиб на 80 мест. Учителями и учебными пособиями все три школы обеспечивала обитель[243].

В нач. 1900-х гг. в Святогорской пустыни было две больницы — мужская на 60 мест и женская на 15 мест[244]. В 1902 г. лечение в стационаре получили 95 мужчин и 45 женщин. В монастырскую аптеку в течение 1902 г. обратилось 9666 паломников[245]. Социальное служение Святогорской пустыни в период управления архимандритом Вассианом особенно проявилось во время русско-японской войны. В 1904 г. обитель открыла госпиталь на 50 мест, приняла 20 сирот на своё обеспечение, передала в Харьковскую консисторию пожертвования в пользу раненых в сумме 2450 рублей[246].

Об активизации миссионерской деятельности обители в этот период свидетельствует факт проведения в Святых Горах 24 июля 1907 г. миссионерского съезда духовенства Изюмского уезда[247]. Из числа монахов избирались способные к несению послушания полковыми священниками в армии и на флоте. Так, согласно указу Харьковской духовной консистории от 21 июня 1900 г., в Одессу были командированы иеромонахи Виссарион и Трифон на отправляющиеся с войсками на Дальний Восток корабли «Херсон» и «Чихачёв»[248].

При архимандрите Вассиане дальнейшее развитие получил Спасов Скит, в котором по проекту архитектора Р.Р.Марфельда в 1891–1894 гг. был построен величественный храм Христа Спасителя. Освящение храма с участием императора Александра III 14 июня 1894 г. запечатлено на фотографиях А.М.Иваницкого[249].

Количественный состав братии в период настоятельства о. Вассиана в 1906 г. увеличился до 521 человек[250]. Решением Синода от 12 апреля 1906 г. Спасов Скит Святогорской Успенской пустыни был преобразован в самостоятельный монастырь. Настоятелем его стал игумен Родион[251].

Также при архимандрите Вассиане окончательный вид приобрело кладбище при церкви преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских. Непосредственно перед входом упокоились четыре духовника обители. Кроме упомянутого ранее о. Феодосия, здесь были погребены иеромонах Киприан (Манько, †1874), прославлен Церковью в лике преподобных в 2008 г.[252]; иеромонах Иоанникий (Аверкиев, †1882), прославлен Церковью в лике преподобных в 2008 г.[253]; иеромонах Паисий (Занькевич, †1890). Здесь же были захоронены казначей обители игумен Леонтий и схимонах Феодосий (Голуб)[254]. В родовой усыпальнице князей Голицыных были погребены братья Т. Б. Потёмкиной князья Андрей Голицын (†1861) и Николай Голицын (†1866), а также супруга князя Николая — княгиня Вера Голицына (†1872). В родовой усыпальнице Иловайских упокоились представители четырёх поколений семьи Григория и Марфы Иловайских количеством 11 человек. Всего на кладбище было похоронено около 40 человек[255]. Вид архитектурного ансамбля Святогорской Успенской пустыни при архимандрите Вассиане запечатлён на многих фотографиях начала XX века (Ил. 20). Архимандрит Вассиан скончался 14 мая 1909 г.

Следующим настоятелем был избран казначей обители игумен Трифон (Скрипченко). Согласно его послужному списку, 8 мая 1909 г. иеромонах Трифон был назначен настоятелем Ряснянского Свято-Димитриевского монастыря и 31 мая возведён в сан игумена, но в связи с кончиной архимандрита Вассиана был оставлен в Святых Горах и указом Харьковской духовной консистории от 4 июня 1909 г. назначен управлять Святогорской Успенской пустынью в качестве временно исполняющего обязанности настоятеля. 24 июня 1909 г. последовал указ Святейшего Синода о назначении игумена Трифона настоятелем Святогорской Успенской пустыни, а 1 октября 1910 г. он был возведён в сан архимандрита[256] (Ил. 21). При нём продолжалась активная строительная деятельность как внутри обители, так и за её пределами. В гостиничном дворе, недалеко от церкви преподобных Антония и Феодосия, был построен в 1912–1914 гг. двухэтажный каменный корпус. На монастырском кладбище выстроена церковь в честь Всех святых, освящённая 7 мая 1912 г. епископом Феодором (Лебедевым), викарием Харьковской епархии[257] (Ил. 22). При архимандрите Трифоне обитель продолжала содержать три школы, больницы для паломников, приют для бедных, богадельню[258]. В декабре 1910 г. он был утверждён в звании попечителя Банновской и Голо-Долинской церковно-приходских школ, а в июле 1911 г. назначен благочинным монастырей 3-го округа Харьковской епархии[259].

Во время Первой мировой войны в 1915 г. архимандритом Трифоном был построен госпиталь для раненых на 60 мест, принято на постой более 700 беженцев из Волыни и Западной Украины, а также священнослужителей, в том числе 25 монахов из Почаевской Лавры и киевских монастырей[260]. В июне 1915 г. по распоряжению архиепископа Антония (Храповицкого), возглавлявшего Харьковскую епархию с 1914 по 1918 гг., в Харьков из Святогорской пустыни прибыли 30 послушников для оказания помощи раненым[261]. На одной из сохранившихся литографий авторы попытались показать все архитектурные комплексы Святогорской Успенской пустыни в Святых Горах в 1915 году (Ил. 23).

После революционного переворота 1917 г. Святогорская пустынь была лишена прав на земельные угодья, ведение хозяйственной деятельности. Начавшиеся в 1917 г. реквизиции капитала и имущества[262] продолжились в 1918 г. экспроприацией большевистской властью имущества подворий и скитов в Славянске, Маяках, Гаражовке[263]. С февраля 1918 г. начались и в течение двух лет продолжались бандитские нападения на монастырь, грабежи имущества, надругательства над святынями, издевательства над монашествующими и убийства насельников обители, которые документально зафиксированы актами расследования и свидетельскими показаниями, опубликованными Святогорской Лаврой в 2019–2020 годах[264]. Проведённые в Лавре исторические исследования выявили имена 17 новомучеников Святогорской пустыни, 11 из которых приняли мученичество в годы красного террора[265]. Их краткие жизнеописания опубликованы в 3-м томе Святогорского патерика[266]. В апреле 1922 г. специальной комиссией по изъятию церковных ценностей новообразованной Донецкой губернии было отобрано в храмах и ризнице всё, что содержало драгметаллы и драгоценные камни[267], возбуждено дело против 9 чел. братии во главе с архимандритом Трифоном за сокрытие ценностей. Состоявшийся 8–13 июня 1922 г. ревтрибунал в приговоре, кроме наказания в виде различных сроков заключения монашествующим, внёс предложение в Донецкий губисполком о закрытии монастыря[268]. После выселения в июле 1922 г. монашествующих из закрытого монастыря была произведена передача его имущества в ведение Губсоцстраха для устройства Дома отдыха[269], а 21 октября 1922 г. Постановлением Президиума ВУЦИК № 595 принято решение об организации здесь 1-го Всеукраинского дома отдыха. Последний настоятель Святогорской Успенской пустыни архимандрит Трифон после преследований со тороны властей и скитаний последние годы жизни провёл в с. Сватова Лучка Луганской области. Скончался на 74 году жизни 1/14 мая 1939 года[270] (прославлен Церковью в лике преподобноисповедников в 2008 году[271]).

Таким образом, в период XVII — начала XX вв. по архивным документам выделены 35 имён настоятелей и наместников обители, которые сыграли важную роль в развитии Святогорского Успенского монастыря в разные периоды его истории. В XVII в. деятельное участие в управлении Святогорской обителью приняли 16 человек, в том числе 3 архимандрита, 5 игуменов. (См. Приложение к настоящей статье: Сводная таблица имён настоятелей и наместников Святогорского Успенского монастыря периода XVII — нач. XX вв.) В этот период, до создания Белгородской епархии, Святогорский монастырь входил в состав Патриаршей области, и его настоятели назначались центральной духовной и светской властью. Местонахождение обители «в поле», на пограничной территории имело своим следствием частые нападения внешних врагов, разорения обители, пленение братии, в том числе настоятелей. Тогда управление монастырём брали на себя наместники и наиболее авторитетные из братии. Территориально монастырь входил в Белгородский уезд и после отнесения к Белгородской епархии, с 1670-х гг., обитель формально находилась под управлением Белгородских архиереев, хотя фактически продолжала взаимодействовать через своих настоятелей с центральными органами управления (Приказами) по земельным, имущественным вопросам, вопросам обеспечения средствами обороны. С конца 1670-х гг. происходят качественные изменения в развитии Святогорского Успенского монастыря, пещерный период завершается строительством наземного монастырского комплекса, который расстраивается на берегу Донца усилиями настоятелей в сане архимандритов, первым из которых был преподобный Иоиль (Озерянский).

В XVIII в., после петровских преобразований, в Синодальный период настоятели монастыря назначались в соответствии с установленными правилами Духовного регламента и изменениям к ним — указами правящего архиерея по согласованию с Синодом (до реформ в церковной сфере 60-х гг. XVIII в.). С введением штатов и разрядов для монастырей настоятели утверждались решением Синода по представлению кандидатур правящим архиереем. В ряде случаев, в 60–80-х гг. XVIII в., белгородские епископы назначали настоятелей Святогорской обители без согласования с Синодом, на том основании, что Святогорская обитель была заштатной. В XVIII в. выделены имена 15 настоятелей, в том числе 11 архимандритов и 4 игуменов, из которых три канонизированы в составе Собора Святогорских святых. Особенностью этого периода было назначение настоятелей из числа учёных архимандритов и игуменов, в большинстве своём из числа префектов Харьковского коллегиума. В этот период также наблюдается хозяйственное освоение монастырских земельных владений и заселение их слободами вплоть до закрытия монастыря в 1787 г.

В XIX в., после воссоздания обители, согласно уставу Святогорской Успенской пустыни, настоятели избирались братией обители и утверждались указами епископа Харьковского и Ахтырского, за исключением первого по возобновлении настоятеля архимандрита Арсения (Митрофанова), назначенного указом Святейшего Синода. В 1844–1922 гг. управляли монастырём 4 настоятеля в сане архимандритов, три из которых прославлены Церковью в 2008 г. в составе Собора Святогорских святых. Этот период отличался значительными преобразованиями в архитектурном облике Святогорской Успенской пустыни. Большая часть храмовых и других сооружений этого периода истории обители сохранилась до настоящего времени и входят в состав Свято-Успенской Святогорской Лавры.

Сводная таблица имён настоятелей и наместников[272] Святогорского Успенского монастыря периода XVII — начала XX вв.

---

[1] Житие преподобного исповедника архимандрита Иоиля (Озерянского), настоятеля Свято-­Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 5–20; Дедов В.М. Святогірський архимандрит Іоіль Озерянський та питання визволення його з полону на початку 80-х років XVII ст. // Культурна спадщина Слобожанщини. Збірка наукових праць. Вип. 38. Харків, 2018. С. 121–129.

[2] Житие иже во святых отца нашего Илариона, епископа Крутицкого (Сарского и Подонского) // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 23–26; Святогорский летописец: альманах / Вступ. слово Л.Ю.Посохової. Вып. 1. Святогорск, 2018. С. 240–283.

[3] Житие преподобного архимандрита Фаддея (Кокуйловича), настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 27–42.

[4] Житие преподобного архимандрита Рафаила (Мокренского) настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 43–48.

[5] Житие преподобного архимандрита Арсения (Митрофанова), настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: XVII-XIX. , 2008. С. 49-128.т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 49–128.

[6] Житие преподобного архимандрита Германа (Клицы) настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 129–264.

[7] Житие преподобного архимандрита Трифона (Скрипниченко), исповедника Святогорского // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 3: Новомученики и исповедники Святогорской пустыни ХХ века. Святогорск, 2008. С. 5–110.

[8] Посохова Л.Ю. Архімандрит Лаврентій (Кордет): відомі та маловідомі сторінки життя // Святогорский летописец: альманах. Вып. 2. Святогорск, 2019. С. 101–120; Дедов В.Н. Лаврентий Кордет (к 300-летию со дня рождения) // Святогорский летописец: альманах. Вып. 3. Святогорск, 2020. С. 81–125; Дедов в.М. Григорій Сковорода і святогірський ігумен Лаврентій Кордет // Святогірський альманах 2012: зб. наук. пр. Донецьк, 2012. С. 62–72.

[9] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Т. 1. Москва, 1852. С. 115–131.

[10] Кулжинский Г.И. Святогорская Успенская общежительная пустынь в Харьковской епархии. Изд. 5. Одесса, 1896. С. 61.

[11] Там же. С. 62–66.

[12] Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви (сост. П.Строев). Санкт-Петербург, 1877. С. 971.

[13] Там же. С. 971–972.

[14] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 379, л. 46–50.

[15] Святые Горы в летописях и документах XVI века // Святогорский летописец: альманах. Вып. 1. Святогорск, 2018. С. 205–239; Святые Горы в летописях и документах XVII века (1600–1650 гг.) // Святогорский летописец: альманах. Вып. 2. Святогорск, 2019. С. 319–449; Святые Горы в летописях и документах XVII века (1650–1700 гг.) // Святогорский летописец: альманах. Вып. 3. Святогорск, 2020. С. 316–440.

[16] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 886, л. 87–88.

[17] РГАДА, ф. 210, оп. 9, д. 126, л. 153–156.

[18] Святогорский летописец: альманах. Вып. 2. Святогорск, 2019. С. 323.

[19] Служба донских казаков XVII век: материалы по истории и генеалогии казачества / Авт.-сост. В.А.Гусев. Вып. 5. Волгоград, 2015. С. 21–22.

[20] Русская историческая библиотека, издаваемая археографической комиссиею. Т. 2. Санкт-Петербург, 1875. C. 663–665.

[21] РГАДА, ф. 210, оп.12, д. 1798, л. 89–90.

[22] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 11, л. 405–406.

[23] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 115, л. 371–375.

[24] РГАДА, ф. 111, оп. 1, 1625, д. 1, л. 5–9.

[25] РГАДА, ф. 210, оп. 9, д. 27, л. 66–68 об.

[26] РГАДА, ф. 210, оп. 13, д. 16, л. 614–617.

[27] РГАДА, ф. 210, оп. 10, д. 46, л. 311–312.

[28] Там же. Л.  317–321 об.

[29] РГАДА, ф. 210, оп. 10, д. 46, л. 313–316.

[30] РГАДА, ф. 210, оп. 13, д. 16, л. 614–617; оп. 10, д. 46, л. 317–325; оп. 9, д. 58, л. 682–683.

[31] РГАДА, ф. 123, оп. 1, д. 11, л. 73–74.

[32] РГАДА, ф. 210, оп. 9, д. 126, л. 153–156.

[33] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 886, л. 35–39.

[34] РГАДА, ф. 210, оп. 9, д. 109, л. 175.

[35] РГАДА, ф. 210, оп. 9, д. 126, л. 157–165.

[36] РГАДА, ф. 210, оп. 9, д. 126, л. 158–160 об.

[37] Там же. Л. 163–165 об.

[38] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 83, л. 663–665 об.

[39] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 288, л. 26–32.

[40] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 115, л. 371–375.

[41] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 886, л. 13–15.

[42] Святогорский летописец: альманах. Вып. 2. Святогорск, 2019. С. 449.

[43] РГАДА, ф. 89, оп. 1, д. 1, л. 237–312; д. 2, л. 101–103.

[44] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 189, л. 98–99 об.

[45] РГАДА, ф. 123, оп. 1, 1643 год, д. 15, л. 20–36; 1647 год, д. 13, л. 24–26.

[46] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 181, л. 116, 116 об.

[47] РГАДА, ф. 210, оп. 9, д. 198, л. 26–30.

[48] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 189, л. 307.

[49] РГАДА, ф. 210, оп. 9, д. 187, л. 168–171.

[50] Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских. Кн. 2. Москва, 1859. С. 231–233.

[51] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 598, л. 140–143 об.

[52] Святогорский летописец: альманах. Вып. 2. Святогорск, 2019. С. 408.

[53] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 203, л. 33–35 об.

[54] РГАДА, ф. 210, оп. 14, д. 129, л. 211–211 об.

[55] Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских. Кн. 2. Москва, 1859. С. 80–81.

[56] РГАДА, ф. 210, оп. 13, д. 275, л. 107–111.

[57] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 342, л. 104–106.

[58] РГАДА, ф. 210, оп. 9, д. 246, л. 356–358.

[59] Там же. Л. 383–384а.

[60] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 379, л. 46–48 об.

[61] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 379, л. 49–50.

[62] РГАДА, ф. 210, оп. 9, д. 257, л. 125–126 об.

[63] РГАДА, ф. 111, оп. 1, 1655, д. 1, л. 8, 8 об.

[64] РГАДА, ф. 111, оп. 1, 1655, д. 1, л. 9–10; 1654, д. 3, л. 7–13; 1655, д. 4, л. 1–12; 1655, д. 5, л. 1–9.

[65] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 481, л. 295, 295 об., 299–300 об.

[66] Там же. Л. 348–349.

[67] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 598, л. 314–314 об.

[68] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 462, л. 54.

[69] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 117.

[70] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 598, л. 48–48 об.

[71] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 504, л. 77–80.

[72] Там же. Л. 97–99 об.

[73] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 597, л. 48–56 об.

[74] Материалы для истории колонизации и быта степной окраины Московского государства (Харьковской и отчасти Курской и Воронежской губ.) в XVI–XVIII ст., собранные в разных архивах и редактированные Д.И.Багалеем. Харьков, 1886. С. 64.

[75] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 886, л. 35–39.

[76] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 115.

[77] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 886, л. 35–39.

[78] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 886, л. 51–73.

[79] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 886, л. 74–75.

[80] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 947, л. 165–169 об.; ф. 123, оп. 2, д. 2, л. 3.

[81] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 121.

[82] ГАВО, ф. И8, оп. 2, д. 46, л. 4–6.

[83] Янковская Л.А. Уникальные и редкие полоники в библиотеке св. Димитрия Ростовского // История и культура Ростовской земли, 2010. Ростов, 2011. C. 26.

[84] Житие преподобного исповедника архимандрита Иоиля (Озерянского), настоятеля Свято-­Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 5–20.

[85] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 121.

[86] РГАДА, ф. 210, оп. 7 а, д. 22, л. 376, 422 об., 423.

[87] РГАДА, ф. 210, оп. 12, д. 1097, л. 69–70, 72.

[88] РГАДА, ф. 210, оп. 7 а, д. 22, л. 423.

[89] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 121–122.

[90] ГАХО, ф. 40, оп. 45, д. 1145, л. 4.

[91] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 122.

[92] Там же. C. 112.

[93] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 233–234.

[94] Там же. С. 122.

[95] Клеванов А. Святогорский монастырь // Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских. Кн. 2. Санкт-Петербург, 1865. С. 132–133.

[96] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. C. 122.

[97] ГАХО, ф. 40, оп. 108, д. 96, л. 2.

[98] Доношение Разрядного приказа в Ближнюю канцелярию с приложением распросных и пыточных речей пленных булавинцев и приговор Ближней канцелярии [Электронный ресурс] // Новое о восстании К.Булавина, 2006. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/17001720/Bulawin/Novoe_o_vosstanii/text.htm

[99] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. C. 122–123.

[100] Там же. С. 193.

[101] Фомин П.Г.(протоиерей). Церковные древности Харьковского края: Историко-археологический очерк. Харьков, 2011. С. 86–94.

[102] ЦГИАК, ф. 2009, оп. 1, д. 869, л. 12.

[103] Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви (сост. П.Строев). Санкт-Петербург, 1877. С. 971.

[104] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. C. 123–124.

[105] Там же. С. 111.

[106] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 123.

[107] Там же. С. 124.

[108] Там же.

[109] Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви (сост. П.Строев). Санкт-Петербург, 1877. С. 971.

[110] ЦГИАК, ф. 1722, оп. 1, д. 57, л. 1072 об.

[111] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 124.

[112] ЦГИАК, ф. 1722, оп. 1, д. 33, л. 1–2.

[113] Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшаго Правительствующаго Синода. Т. IV. Санкт-Петербург, 1880. С. LXXY–LXXVI.

[114] ЦГИАК, ф. 1722, оп. 1, д. 57, л. 10641075, 1279, 1281.

[115] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 125.

[116] Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви (сост. П.Строев). Санкт-Петербург, 1877. С. 971.

[117] Описание документов и дел, хранящихся в архиве Свяейшаго Правительствующаго Синода. Т. XVIII. Петроград, 1915. С. 833.

[118] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 126.

[119] Там же. С. 127.

[120] Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшаго Правительствующаго Синода. Т. XVIII. Петроград, 1915. С. 833.

[121] Житие иже во святых отца нашего Илариона, епископа Крутицкого (Сарского и Подонского) // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 26.

[122] Посохова Л.Ю. Іларіон Григорович та його «Слова» // Святогорский летописец: альманах. Вып. 1. Святогорск, 2018. С. 240.

[123] Житие иже во святых отца нашего Илариона, епископа Крутицкого (Сарского и Подонского) // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 23–26.

[124] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 126.

[125] Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшаго Правительствующаго Синода. Т. XVIII. Петроград, 1915. С. 834.

[126] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 127–128.

[127] ЦГИАК, ф. 2009, оп. 1, д. 869, л. 15.

[128] Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшаго Правительствующаго Синода. Т. III. Санкт-Петербург, 1878. С. 53–54.

[129] Там же. С. 53.

[130] Там же С. 56–59.

[131] Описание документов и дел, хранящихся в архиве Святейшаго Правительствующаго Синода. Т. XX. Санкт-Петербург, 1908. С. 608.

[132] ЦГИАК, ф. 1989, оп. 1, д. 664, л. 1–3.

[133] Житие преподобного архимандрита Фаддея (Кокуйловича), настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 36.

[134] ЦГИАК, ф. 2009, оп. 1, д. 643, л. 2.

[135] ЦГИАК, ф. 2009, оп. 1, д. 515, л. 1–1 об.; д. 643, л. 1–19 об.; ф. 1913, оп. 1, д. 6, л. 45–50 об.

[136] ЦГИАК, ф. 2009, оп. 1, д. 869, л. 4 об.

[137] Там же. Л. 16–19.

[138] Там же. Л. 17 об.

[139] Там же.

[140] Там же. Л. 6, 14 об.

[141] Там же.

[142] ЦГИАК, ф. 2009, оп. 1, д. 869, л. 14 об.

[143] Документы и дела, относящиеся к жизни и деятельности святителя Иоасафа (Горленко). Курск, 1910. С. 100; Лебедев А.С. Белгородские архиереи и среда их архипастырской деятельности. Харьков, 1902. С. 100.

[144] ЦГИАК, ф. 2009, оп. 1, д. 869, л. 1.

[145] Житие преподобного архимандрита Фаддея (Кокуйловича), настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 27–42.

[146] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 128.

[147] Кулжинский Г.И. Святогорская Успенская общежительная пустынь в Харьковской епархии. Изд. 5. Одесса, 1896. С. 124.

[148] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 128.

[149] Кулжинский Г.И. Святогорская Успенская общежительная пустынь в Харьковской епархии. Изд. 5. Одесса, 1896. С. 124.

[150] ЦГИАК, ф. 1973, оп. 1, д. 790, л. 1–2; д. 1012, л. 1–2.

[151] Архимандрит Лазарь (Терещенко), Молчанова И.А. Роль Святогорского монастыря в духовном и народном просвещении края // Святогорский летописец: альманах. Вып. 1. Святогорск, 2018. С. 152–153.

[152] Муравьёв А.Н. Святые Горы // Святогорская общежительная Успенская пустынь. Москва, 1867. С. 135–136.

[153] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 128.

[154] ЦГИАК, ф. 1584, оп. 2, д. 9, л. 4.

[155] Житие преподобного архимандрита Рафаила (Мокренского), настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 43–48.

[156] Отдел рукописей Института литературы им. Т.Г.Шев-ченко АН Украины, ф. 20, д. 13, л. 312, 312 об.

[157] Листи Г.Сковороди // Григорій Сковорода. Твори в 2-х томах. Т. 2. Київ, 1961. С. 420.

[158] Дедов В.Н. Лаврентий Кордет (к 300-летию со дня рождения) // Святогорский летописец: альманах. Вып. 3. Святогорск, 2020. С. 81–125.

[159] Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской церкви (сост. П.Строев). Санкт-Петербург, 1877. С. 972.

[160] РГИА, ф. 796, оп. 67, д. 422, л. 12 об.

[161] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 129.

[162] ЦГИАК, ф. 1584, оп. 2, д. 132, л. 1–3.

[163] Историко-статистическое описание Обоянского Бого-родицко-Знаменского монастыря. Белгород, 1882. С. 102.

[164] ЦГИАК, ф. 1710, оп. 2, д. 1342, л. 72.

[165] ЦГИАК, ф. 1710, оп. 2, д. 665, л. 59.

[166] РГИА, ф. 796, оп. 67, д. 422, л. 3 об.

[167] РГИА, ф. 796, оп. 67, д. 422, л. 4.

[168] РГИА, ф. 796, оп. 55, д. 18, л. 2.

[169] РГИА, ф. 796, оп. 67, д. 422, л. 4 об.

[170] Там же. Л. 1 об.

[171] РГИА, ф. 796, оп. 55, д. 18, л. 7–7 об.

[172] Гильденштедт А.И. Путешествие академика Гильденштедта по Слободско-Украинской губернии. Харьков, 1892. С. 33–35.

[173] ЦГИАК, ф. 1710, оп. 2, д. 1201, л. 61 об.

[174] ЦГИАК, ф. 1710, оп. 2, д. 1814, т. 3, л. 98 об.

[175] ЦГИАК, ф. 1913, оп. 1, д. 6, л. 1–127 об.

[176] РГИА, ф. 796, оп. 67, д. 422, л. 16–16 об.

[177] Там же. Л. 12 об.

[178] Там же. Л. 65–70, 75.

[179] РГИА, ф. 796, оп. 67, д. 353, л. 120–120 об.

[180] ЦГИАК, ф. 2009, оп. 1, д. 1262, л. 1–1 об.

[181] РГИА, ф. 796, оп. 67, д. 353, л. 120.

[182] Филарет (Гумилевский Д.Г., архиепископ). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 1. Москва, 1852. С. 130.

[183] Святогорский летописец: альманах. Вып. 2. Святогорск, 2019. С. 10–11.

[184] Там же. С. 11.

[185] Дедов В. М. Святогорское имение и его владельцы с конца XVIII до начала XX века. Донецк, 2007. С. 14–15.

[186] Там же. С. 17–18.

[187] Там же. С. 21–24.

[188] Кулжинский Г.И. Святогорская Успенская общежитель-ная пустынь в Харьковской епархии. Изд. 5. Одесса, 1896. С. 81.

[189] РГИА, ф. 797, оп. 16, д. 34011, л. 3–6.

[190] ГАХО, ф. 40, оп. 40, д. 524, л. 1.

[191] Ковалевский А.Ф. Очерк жизни в Бозе почившаго Святогорской Успенской пустыни настоятеля архимандрита Германа. Изд. 2. Харьков, 1894. С. 45.

[192] Святогорский мужской монастырь // ХГВ. 1844. 17 июня. № 24. Прибавление. С. 196.

[193] РГИА, ф. 796, оп. 126, д. 198, л. 1–3.

[194] Голицын Н.Б. Поездка в полуденную Россию к берегам Тавриды в 1844 году князя Николая Борисовича Голицына // Московитянин. Москва, 1845. Ч. III. № 5–6. С. 163.

[195] Открытие Святогорского Успенского мужского общежительного монастыря // Московитянин. Москва, 1844. № 11–12. С. 518–525; Открытие Святогорского Успенского мужского общежительного монастыря // ХГВ. 1844. № 44. С. 348–354.

[196] ГАХО, ф. 40, оп. 40, д. 524, л. 1 об.

[197] Слово по освящении недавно открытой и вновь восстановленной древней подземной церкви в Святогорской общежительной пустыни, сказанное 30 августа 1846 года // Святогорская общежительная Успенская пустынь. Москва, 1868.

[198] ГАХО, ф. 40, оп. 40, д. 524, л. 1 об.

[199] Там же.

[200] Святогорский летописец: альманах. Вып. 1. Святогорск, 2018. С. 29.

[201] РГИА, ф. 796, оп. 126, д. 498, л. 4.

[202] ГАХО, ф. 40, оп. 40, д. 524, л. 7.

[203] ГАХО, ф. 40, оп. 108, д. 108, л. 15 об.

[204] Дюков Г. (протоиерей). Святогорская Успенская пустынь // Домашняя беседа. 1861. 23 декабря. Вып. 51. С. 1010.

[205] Об освящении вновь возобновлённого нагорного храма во имя Святителя Николая // ХГВ. 1851. 22 сентября. № 38. Прибавление. С. 294.

[206] Кулжинский Г.И. Святогорская Успенская общежитель-ная пустынь в Харьковской епархии. Изд. 5. Одесса, 1896. С. 106.

[207] Святогорская обитель // ХГВ. 1856. 10 ноября. № 44. С. 322.

[208] ГАХО, ф. 40, оп. 40, д. 524, л. 1.

[209] ХГВ. 1851. 1 сентября. № 35. С. 266.

[210] Житие преподобного иеромонаха Феодосия, первого духовника возобновлённой Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 265–274./p>

[211] ГАХО, ф. 40, оп. 40, д. 524, л. 1 об.–2.

[212] ГАХО, ф. 40, оп. 108, д. 96, л. 16–60.

[213] Святогорская обитель // ХГВ. 1856. 17 ноября. № 45. С. 329.

[214] ЦГИАК, ф. 910, оп. 1, д. 2, л. 19 об.

[215] Житие Христа ради юродивого монаха Феофила (Шаронина) // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 387–392.

[216] Святогорский патерик: в 3 т. Т. 2: Житие и подвиги преподобного Иоанна Затворника Святогорского. Святогорск, 2008. 212 с.

[217] РГИА, ф. 1293, оп. 165, д. 512.

[218] ГАХО, ф. 40, оп. 42, д. 775, л. 17–18.

[219] ГАХО, ф. 40, оп. 107, д. 296, л. 9 об.

[220] Житие преподобного архимандрита Арсения (Митрофанова), настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 49–128.

[221] Ковалевский А.Ф. Очерк жизни в Бозе почившаго Святогорской Успенской пустыни настоятеля архимандрита Германа. Изд. 2. Харьков, 1894. С. 70.

[222] Ковалевский А.Ф. День в Святогорской пустыни 4 сентября, 1868 года // Душеполезное чтение. 1868. Ч. 3. Кн. 12.

[223] ГАХО, ф. 40, оп. 47, д. 2477, л. 3.

[224] ГАХО, ф. 40, оп. 59, д. 715.

[225] РГИА, ф. 796, оп. 147, д. 1953, л. 5.

[226] ГАХО, ф. 40, оп. 102, д. 596, л. 8.

[227] ГАХО, ф. 40, оп. 42, д. 1381.

[228] Ковалевский А.Ф. Очерк жизни в Бозе почившаго Святогорской Успенской пустыни настоятеля архимандрита Германа. Изд. 2. Харьков, 1894. С. 72–73.

[229] Там же. С. 119.

[230] Житие преподобного иеросхимонаха Лонгина (Грифцова), начальника скита Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 335–358.

[231] Кулжинский Г.И. Святогорская Успенская общежительная пустынь в Харьковской епархии. Изд. 5. Одесса, 1896. С. 168–169.

[232] ГАХО, ф. 40, оп. 108, д. 108, л. 20–63.

[233] Ковалевский А.Ф. Очерк жизни в Бозе почившаго Святогорской Успенской пустыни настоятеля архимандрита Германа. Изд. 2. Харьков, 1894. С. 90–91.

[234] Там же. С. 93–94, 96.

[235] Житие преподобного архимандрита Германа (Клицы), настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 218, 222.

[236] Там же. С. 230–231.

[237] Житие преподобного архимандрита Германа (Клицы), настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 252–256.

[238] Архимандрит Лазарь (Терещенко), Молчанова И.А. Роль Святогорского монастыря в духовном и народном просвещении края // Святогорский летописец: альманах. Вып. 1. Святогорск, 2018. С. 160–161.

[239] Житие преподобного архимандрита Германа (Клицы), настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 260.

[240] Там же. С. 129–264.

[241] Житие преподобного архимандрита Германа (Клицы), настоятеля Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 263.

[242] ГАХО, ф.40, оп. 110, д. 948, л. 7.

[243] Жилинская Е.П. Святогорская Успенская общежительная пустынь. Одесса, 1902. С. 175–176.

[244] ГАХО, ф. 40, оп. 110, д. 205, л. 14.

[245] Там же.

[246] Кравченко О.В. Роль духовенства Харьківської єпархії в організації благодійності під час російсько-японської та Першої світової воєн // Вісник СНУ. 2001. № 10. С. 93–94.

[247] Священник Николай (Загоровский). Участие православных монастырей в деле противосектантской миссии // Вера и разум. 1907. № 8. С. 551–553.

[248] ГАХО, ф. 40, оп. 70, д. 682.

[249] ЦГАКФФД СПб., П. 368.

[250] ГАХО, ф. 40, оп. 102, д. 948, л. 4 об.

[251] ГАХО, ф. 40, оп. 92, д. 25.

[252] Житие преподобного иеромонаха Киприана (Манько), духовника Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 275–280.

[253] Житие преподобного иеромонаха Иоанникия (Аверкиева), духовника Свято-Успенской Святогорской пустыни // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 1: Жизнеописания подвижников Святогорской пустыни XVII–XIX веков. Святогорск, 2008. С. 281–334.

[254] Дедов В.М. Некрополь ХІХ — початку ХХ століть Святогірської Успенської пустині в Харківській губернії // Культурна спадщина Слобожанщини. Вип. 43. Харків, 2020. С. 170.

[255] Там же. С. 168–170.

[256] ГАХО, ф. 40, оп. 110, д. 1885, л. 134–135.

[257] Радостные дни в Святогорской обители // Вера и разум. 1912. № 11.

[258] Афанасий (архимандрит). О пользе монастырей вообще и в частности о епархиально-­филантропических учреждениях при монастырях Харьковской епархии. Харьков, 1913. С. 11–14.

[259] ГАХО, ф. 40, оп. 110, д. 1885, л. 135.

[260] Кравченко О.В. Роль духовенства Харьківської єпархії в організації благодійності під час російсько-японської та Першої світової воєн // Вісник СНУ. 2001. № 10. С. 95.

[261] Южный край. 1915. 28 июня. № 12787.

[262] ГАХО, ф. 40, оп. 110, д. 813, л. 64–65.

[263] ЦГАВОВУ, ф. 5, оп. 1, д. 1094, л. 25, 134 об.

[264] Дело о злодеяниях большевиков, совершённых в 1918 и 1919 годах в Святогорском Успенском монастыре Изюмского уезда Харьковской губернии // Святогорский летописец: альманах. Вып. 2. Святогорск, 2019. С. 451–485; Документы к 100-летию кровавого террора в Славянске и Святогорской Успенской пустыни // Святогорский летописец: альманах. Вып. 3. Святогорск, 2020. С. 446–544.

[265] Архимандрит Лазарь (Терещенко), Молчанова И.А. Вековая годовщина кровавого террора в Святых Горах // Святогорский летописец: альманах. Вып. 2. Святогорск, 2019. С. 70.

[266] Святогорский патерик: в 3 т. Т. 3: Новомученики и исповедники Святогорской пустыни XX века. Святогорск, 2008.

[267] Всероссийская кочегарка. Бахмут. 1922. 28 апреля.

[268] ЦГАВОВУ, ф. 5, оп. 1, д. 1094, л. 192–194.

[269] Всероссийская кочегарка. Бахмут. 1922. 10 сентября.

[270] Архив Свято-Успенской Святогорской Лавры. Дневник архидиакона Авраамия. 1939. 9 мая.

[271] Житие преподобного архимандрита Трифона (Скрипниченко), исповедника Святогорского // Святогорский патерик: в 3 т. Т. 3: Новомученики и исповедники Святогорской пустыни ХХ века. Святогорск, 2008. С. 5–110.

[272] В таблицу в качестве наместников включены имена насельников Святогорского монастыря, которые согласно архивных документов управляли обителью в период отсутствия настоятелей по объективным причинам (пленение и др.).