Летопись обители 1844-1922 гг.


Восстановление Святогорской обители

Посещение Святогорской пустыни Царской Фамилией

Святые Горы — духовный центр Слобожанщины

Преподобный Иоанн Затворник — яркий пример святогорского подвижничества

Некрополь обители

Настоятели Святогорской пустыни архимандриты Герман и Вассиан

Монастырские скиты и хутора

Настоятель преподобноисповедник архимандрит Трифон

Разгром Святогорского монастыря


 ВОССТАНОВЛЕНИЕ СВЯТОГОРСКОЙ ОБИТЕЛИ

В 1844 г. по указу императора Николая I Святогорский монастырь был восстановлен по чину и уставу Глинской пустыни Курской епархии. Первым настоятелем после открытия Святейший Синод назначил казначея Глинской пустыни иеромонаха Арсения (впоследствии архимандрит), предызбранного новыми владельцами Святогорского поместья, Татьяной Борисовной и Александром Михайловичем Потемкиными, имевшими свою усадьбу в непосредственной близости у Святых Гор в с. Татьяновка.

Вот как пишет об этой благородной чете святитель Игнатий Брянчанинов в одном из своих писем 1843 года: «Оба они крайне добросердечны и привержены к святой Церкви, особливо она; отказавшись от всех светских увеселений, занимается обильным подаянием милостыни, упражняясь в чтении Святых Отцев и молитве. Ея глаза, как два неизсякающие источника слез. Сей чете Господь внушил возстановить монастырь, и она, испросив словесно дозволение у Государя, подала о сем просьбу в Святейший Синод, с тем, чтобы учреждена была общежительная пустынь по уставу Софрониевскому и Глинскому».

За короткое время Святогорская пустынь процвела «яко крин сельный». Благодаря отцу Арсению   были построены новые настоятельский, братский, просфорный, экономический корпуса, гостиницы, трапезные, а также обновлены древние храмы и пещерные церкви. Кроме того, построена новая церковь с колокольней и заложены Преображенская церковь на вершине горы, Успенский собор и скитской храм преподобного Арсения Великого.

Неустанно с утра до вечера трудился настоятель, руководя всеми монастырскими работами, но при этом внимательно следил и за внутренней жизнью братии. Он призывал ежедневно открывать помыслы духовнику иеромонаху Феодосию, после смерти которого отец Арсений стал достойным заместителем его в духовном старчестве.

В возрожденной обители был введен Глинский церковный устав, а духовная жизнь братии проходила при старческом окормлении опытных духовников, которые были учениками знаменитого глинского старца игумена Филарета (Данилевского).

ПОСЕЩЕНИЕ СВЯТОГОРСКОЙ ПУСТЫНИ ЦАРСКОЙ ФАМИЛИЕЙ

Благодаря Татьяне Борисовне Потемкиной, бывшей одной из самых близких подруг Императрицы Марии Александровны, Святогорская пустынь в 1861 г. была осчастливлена посещением Высочайших Особ – Императора Александра II с супругой и детьми. Настойчивые просьбы Потемкиной посетить их имение на Северском Донце увенчались успехом в августе 1861 г.

Сначала было решено, что только Императрица, младшие дети и свита заедут в Святые Горы по дороге в Крым. Весть о скором прибытии в обитель Царственных гостей мгновенно разнеслась по окрестностям. Ко дню престольного праздника Успения Божией Матери на берегу Донца собралось около 30 тысяч богомольцев.

9 августа 1861 г. Святогорская пустынь торжественно принимала Высочайших Особ – Императрицу Марию Александровну с Детьми. Гостей у святых Врат встречал игумен Герман с братией со свечами в руках. В эти дни, с 9 по 12 августа, Государыня с Детьми посетили многие монастырские храмы, а также скит преподобного Арсения Великого. 12 числа, в субботу, в пещерной Иоанно-Предтеченской церкви Они слушали Божественную литургию, за которой причастились Святых Христовых Таин.

По строгому дворцовому этикету, за которым следил граф Шувалов, Императрица должна была провести в доме всего два дня, а затем выехать на встречу с Государем, который проводил смотр войск в Чугуеве. Но получилось по-другому.

Рано утром 12 августа Мария Александровна послала Государю телеграмму с просьбой приехать к обеду в Святые Горы. Около 4 часов дня прибыл гонец, сообщивший о скором приезде Александра II. Царь прибыл в сопровождении графа Александра Адлерберга и харьковского губернатора генерала Ахматова и проследовал сразу в дом Потемкиных. Император оказался под впечатлением от замечательной местности Святых Гор и находился в прекрасном расположении духа. За веселым и непринужденным обедом, в течение которого много говорили о путевых впечатлениях и о местных крестьянах, незаметно прошел час.

После обеда Государь с дочерью Великой княжной Марией Александровной прибыл в Святогорскую обитель, где у Святых врат был встречен настоятелем отцом Германом с братией. Прошествовав «со славою» в Успенский собор, Государь выслушал краткий молебен с многолетиями всему Царствовавшему Дому, прикладывался к иконам святителя Николая Чудотворца, Успения Божией Матери и принял в дар от настоятеля точную копию чудотворной иконы святителя Николая. Из храма гости в экипажах возвратились в дом Потемкиных.

В шестом часу вечера того же дня Государь с супругой и детьми, сопровождаемые свитой и Т. Б. Потемкиной, подъехали в экипажах к меловой скале. Государь осматривал храм святителя Николая и пещерные церкви – святого Иоанна Предтечи и преподобного Алексия, человека Божия.

В восьмом часу вечера Августейшие посетители отправились кататься по реке. Плывя по Донцу, они любовались прекрасной иллюминацией, украшавшей скалу и красивые берега при теплой летней погоде. Гребцы гребли в 12 весел, впереди шла лодка с хором монастырских певчих, по обоим берегам стояли тысячи людей. «Прогулка эта по красоте впечатлений была до такой степени событием из сказочного мира Шахерезады, что Государь испытывал нечто вроде восторженного состояния. И действительно, никогда и нигде после я не видел и не испытывал подобного впечатления от прекрасного», – так писал один из очевидцев, внук историка Карамзина, князь Владимир Мещерский. У монастырской пристани Высокие путешественники пересели из лодки в экипажи и проехали по ярмарочной площади, чтобы с противоположной стороны еще полюбоваться редкой красотой местности Святогорского монастыря, после чего возвратились в дом Потемкиных.

13 числа, в воскресенье, Их Величества и Их Высочества слушали Божественную литургию в домовой церкви господ Потемкиных, которую совершал соборне отец игумен. По окончании литургии Государь вручил отцу Герману золотой Крест, украшенный алмазами и изумрудами. В этот же день Император с Семейством отбыл в г. Харьков. Но и после отъезда Государь Александр Николаевич и Государыня Мария Александровна неоднократно осыпали Святогорскую обитель Своими дарами. О впечатлении, произведенном на Августейших Особ Святыми Горами, можно судить по словам Царя-Миротворца Александра III: «Матушка очень любила Святыя Горы и часто их вспоминала».

Преподобный Арсений верно подражал отцу Филарету в управлении обителью Святогорской: возродил ее из руин, хорошо обстроил и обеспечил, собрал в нее и благонравных братий, из которых многие, благодаря его духовному руководству, мудрости и опытности святоотеческим, просияли своей подвижнической жизнью и сподобились благодатных даров.

Скончался архимандрит Арсений 12/25 октября 1859 г. По завещанию своему был погребен в пещерах святогорской скалы. Впоследствии благодарная святогорская братия близ могилы отца Арсения своими руками ископала новую пещерную церковь в честь преподобного Алексия, человека Божия – святого, которому почивший настоятель был посвящен от купели крещения.

Господь, несомненно, сподобил Своего угодника, архимандрита Арсения, небесной славы: о его блаженной загробной участи свидетельствует рассказ преподобного Иоанна Затворника, который в день своей кончины видел бывшего своего старца глинского игумена Филарета с учениками его, святогорскими умершими отцами: архимандритом Арсением и духовником иеромонахом Феодосием. Они соборно совершали молебен святителю Николаю и звали его к себе.

Святость почившего архимандрита Арсения признавали не только братия Святогорской обители, еще при его жизни говорившие, что «прозорлив он и строг». В поучении, которое раньше читалось в Глинской пустыни в день поминовения игумена Филарета, отец Арсений назван не только ближайшим и достойным учеником приснопамятного аввы, но и великим старцем, носителем Божественной благодати.

СВЯТЫЕ ГОРЫ — ДУХОВНЫЙ ЦЕНТР СЛОБОЖАНЩИНЫ

В XIX в. Святые Горы стали центром богомолья не только для юга России, Дона и Кавказа, но и для севера, откуда также приходило множество паломников и богомольцев, которые заходили в обитель по пути из Воронежа в Киев. Некогда запустевшая Святогорская обитель за короткий период была украшена многими царскими дарами, обогащена вкладами различных жертвователей и благотворителей и сделалась известною и славною по всей России.

В этот период своего существования, охвативший 2-ю половину XIX в. и начало XX в., святая обитель имела особое Божие благословение. Число насельников ее доходило до 700 человек, во всем она изобиловала, возросла, обстроилась прочно и красиво новыми храмами и зданиями. Вместо ветхих и полуразрушенных были заново построены следующие корпуса: иеромонашеский, просфорнический, кузнечный, экономический, казначейский и настоятельский. На южном склоне Святых Гор был устроен отдельный экономический хутор, на котором находилось монастырское хозяйство, рядом – больница с церковью и пчелиная пасека. В самой обители братья завели много полезных мастерских: столярную, слесарную, малярную, кузнечную, портную, сапожную, живописную и другие, которые приносили двоякую пользу: братия трудилась, избегая праздности, и обитель сокращала свои расходы на покупку многих вещей.

В 1879 г. старанием архимандрита Германа в монастыре начала работать своя собственная фотостудия, которой заведовал основательно знающий фотографическое искусство монах Тимон. Многие виды обители, сделанные в ней в то время, сохранились до ныне и по прежнему поражают своим качеством даже опытных фотографов.

Не была скудна Святогорская Пустынь и образованными монахами: иеромонахи Тихон, Иларион, Иустин и иеродиакон Ириней по указу Святейшего Синода в 1900 г. вошли в состав Иерусалимской Духовной Миссии.

В окрестных селах (Голая Долина, Банное и Пришиб) были заведены школы, в которых святогорцы преподавали грамоту, церковное пение, прикладное искусство и прочее. Число учеников в них превышало 300 человек. Много способствовали процветанию обители странноприимство и гостеприимство, которые привлекали благочестивых верующих людей всякого сословия: монастырь кормил и поил бесплатно, принимая всех, кто бы ни посещал его. Обычаи и порядки были так прекрасны, что среди местного населения ходила поговорка: «Хорошо, как в Святых Горах». Церковное богослужение и устав были взяты из Глинской пустыни и отличались чинностью, продолжительностью служб, а братский хор славился древними напевами и отборным качеством голосов.

За время настоятельства архимандритов Арсения и Германа обитель процвела «яко крин сельный» и стала одной из благоустроенных и богатейших обителей края. Был обновлен древний храм святителя Николая в меловых пещерах, переосвященный в честь Рождества Иоанна Предтечи, а также Никольский храм на скале; обретен подземный храм преподобных Антония и Феодосия Печерских; воздвигнуты величественный Успенский собор, Покровский храм с колокольней, двухэтажный Преображенский на одной из гор, которая называлась «Фавором», скит с храмом прп. Арсения Великого на «Святом месте», Ахтырская церковь на больничном хуторе и Спасов скит на месте крушения царского поезда в 1888 г. возле станции Борки. В 1861 г., после смерти архимандрита Арсения, братией был ископан новый пещерный храм в честь преподобного Алексия, человека Божия – покровителя почившего настоятеля (имя Алексий он носил до пострижения в монашество).

ПРЕПОДОБНЫЙ ИОАНН ЗАТВОРНИК — ЯРКИЙ ПРИМЕР СВЯТОГОРСКОГО ПОДВИЖНИЧЕСТВА

Преподобный Иоанн Затворник (в миру Иван Крюков) родился в 1795 г. в г. Курске. С детства горел любовью к монашеству, особенно к подвигу затвора, но его благочестивому желанию суждено было исполниться только после нелегких испытаний. В 1833 г. будущий затворник поступил в Глинскую пустынь под руководство старца-игумена Филарета. С самого поступления в монастырь Иван Крюков отличался простотой и искренностью, усердием и неутомимостью в молитве, которую сопровождал многими земными поклонами. Через 7 лет он был пострижен в мантию с именем Иоанникия и назначен экономом обители. С возобновлением Святогорского Успенского монастыря в 1844 г. часть глинской братии, среди которой был и монах Иоанникий, возглавляемая казначеем иеромонахом Арсением, перешла на жительство в восстанавливаемую обитель Божией Матери. Оставленный в должности эконома преподобный много потрудился для благоустройства Святогорья. Работая в пещерах по их расчистке, он полюбил одну из меловых келий, в которой и затворился в 1850 г. по благословению настоятеля. Через два года был пострижен в схиму с именем Иоанн.

Вот как передает А.Ф. Ковалевский, очевидец подвигов затворника, описание быта его скромной келии: «Представьте себе, читатель, тесную и низкую келию, своды которой не выше роста человеческого, иссеченную в мелу, свет в которую проникает через узкую скважину, пробуравленную наружу скалы на довольно большом расстоянии. Атмосфера келии резко холодная и сырая, напоминает собою ледник: она как бы колет вас и возбуждает в теле озноб лихорадочный (только через 5 лет в его келии была устроена печь – прим. авт.). Все убранство келии составляет деревянный открытый гроб с большим надмогильным деревянным крестом у изголовья, на котором написан распятый Господь; в гробе немного соломы и возглавие, и в таком виде служил он ложем успокоения затворнику, претружденному подвигом бдения молитвенного. Вот все успокоение, которое дозволял себе подвижник: затем небольшой аналой у святых икон, деревянный обрубок, служивший вместо стула, кувшин для воды, горнец для пищи, нагольный тулуп, ветхая мантия с епитрахилью и неугасаемая лампада – удовлетворяли все жизненные потребности затворника, да еще неизменные его тяжелые железные вериги и жесткая власяница, которые носил он на своем теле и которые сами составляли немалое испытание своей тяжестью и остротой. Правило молитвенное по заповеди отца Арсения совершал он следующее: в сутки полагал 700 поклонов земных, 100 поясных, произносил молитв Иисусовых 5000, Богородичных 1000, читал акафисты Сладчайшему Иисусу, Богоматери и Страстям Христовым, помянник… приобщался Святых Христовых Таин… в соседней пещерной церкви Иоанна Предтечи, где служилась еженедельно литургия по вторникам…

Сырость была такая, что одежда недолго служила, видимо истлевала и распадалась. Мириады насекомых кишели в келье, в гробу и одеждах подвижника, уязвляли до крови его тело и нарушали его покой, если только можно назвать покоем ложе в гробу при такой обстановке. Но крепость духа подвижника Божия была поистине изумительна: все терпел он мужественно ради Господа и спасения своей души; страдания Господа всегда представлял он взором души своей и, противопоставляя им свой подвиг, считал его ничтожным от искреннего сердца».

В таких трудах прожил подвижник в затворе 17 лет. За подвижническую, самоотверженную любовь к Богу и ближним Господь еще при земной его жизни сподобил благодатных даров непрестанной молитвы, дара рассуждения, прозорливости и чудотворений. За неделю до смерти по благословению настоятеля и с согласия затворника тяжело больной старец был перевезен на больничный хутор Ахтырской Божией Матери, где 24 августа 1867 г. мирно скончался. Вскоре на его могиле стали происходить чудеса, и многие недужные получали исцеления от неизлечимых болезней.

24 августа 1995 г. преподобный Иоанн Затворник Святогорский был причислен Украинской Православной Церковью к лику святых. Его святые мощи благоговейно хранятся в Свято-Успенском соборе обители, где еженедельно по четвергам перед Литургией служится молебен у раки с мощами святого, от которых подаются исцеления и помощь всем с верою притекающим. Ежегодно в день памяти преподобного – 24 августа совершается крестный ход вокруг обители с его мощами, на который собирается до 10-15 тысяч паломников.

НЕКРОПОЛЬ ОБИТЕЛИ

Кладбище у подземной церкви преподобных Антония и Феодосия начало формироваться в конце 40-х годов XIX века. Первым здесь был погребен в 1846 г. старец Мафусаил. Погребение его совершилось еще до освящения храма.

В это время слева от входа в церкви появляется княжеская усыпальница Голицыных. Инициатором ее устройства в виде подземных склепов с надстроенным павильоном стала владелица святогорского имения Татьяна Борисовна Потемкина (урожденная княгиня Голицына). Первым в усыпальнице Голицыных был захоронен князь Борис Алексеевич Куракин – муж родной сестры Т. Б. Потемкиной, княжны Елизаветы Борисовны Голицыной. При Павле I и Александре I он служил губернатором Малороссии, с 1822 г. являлся сенатором, тайным советником и мальтийским кавалером. Скончался 2 октября 1850 г. в г. Харькове. Брат Татьяны Борисовны князь Андрей Борисович Голицын, генерал-майор и флигель-адъютант Императора Александра I, умер в 1861 г. в Москве и был перевезен в Святые Горы для погребения. Его родной брат, Николай Борисович Голицын, скончался в 1866 г. и также перевезен в Святогорскую обитель из Ново-Оскольского уезда Курской губернии (ныне Белгородская область). Последней в усыпальнице Голицыных у пещерной церкви в 1872 г. вечный покой обрела супруга Н. Б. Голицына княгиня Вера Федоровна Голицына.

На кладбище возле церкви хоронили представителей знаменитого дворянского рода Иловайских. Первыми из этого рода здесь были погребены в 1847 г. генерал-майор Григорий Дмитриевич Иловайский, сын Дмитрия Ивановича Иловайского – основателя слободы Зуевка Таганрогского округа, и в 1850 г. гвардии поручик Левин, муж Надежды Григорьевны Иловайской. Жена Григория Дмитриевича известная благотворительница Марфа Аркадиевна упокоилась рядом со своим мужем, как и их сын Иван Григорьевич Иловайский, его дочери Ольга († 1864 г.) и Нила († 1878 г.), а также сестра Елизавета Деволан († 1858 г.), погребенная, предположительно, рядом со своим сыном Александром Францевичем Деволан. Впоследствии в фамильном склепе были похоронены жена И. Г. Иловайского Мария и сын Владимир, останки которых перенесли в 1899 г. в Святогорскую пустынь из слободы Зуевка.

Примечательно, что фамильный склеп, устроенный Иловайской, некоторое время служил местом покоя для почивших благотворителей Святогорской пустыни изюмских мещан Смирновых: Семена, Анастасии и их внука, неизвестного по имени. После того, как И. Г. Иловайский пожелал погребсти в своем фамильном склепе у подземной церкви родную сестру Елизавету Деволан и двух дочерей, Ольгу и Нилу, тела упомянутых Смирновых были перезахоронены в другом месте, но также у церкви преподобных Антония и Феодосия Печерских.

Кроме указанных выше фамилий, на монастырском кладбище возле церкви преподобных Антония и Феодосия захоронены также граф и наказной атаман Войска Донского Матвей Иванович Платов (вероятно, внук героя Отечественной войны 1812 г. М. И. Платова), действительный статский советник Степан Васильевич Курдюмов, славянский городовой врач, возглавлявший Славянские Минеральные воды со времени их открытия в 1847 г. до самой своей смерти 20 октября 1872 г., полковник Владимир Опочинин и его супруга Феодосия, Скоротовский, Жилинские (среди них – надворный советник Павел Григорьевич Жилинский (1813–1869 гг.), Арсеньев, подполковница артиллерии О. Феодосия и мн. др.

Почти в одно время, в 1870-х гг., принесли в дар обители свои имения две помещицы Марфа Матвеевна Правицкая († 25 сент. 1890 г.) и Е. А. фон Циглер. Они переселились в монастырскую гостиницу, где жили, не пропуская ни одной церковной службы, до самой своей кончины. Похоронены также на кладбище возле пещерной церкви.

Из братии монастыря здесь были погребены духовники-иеромонахи Феодосий († 20 окт. 1850 г.), Киприан (Манько, † 25 июня 1874 г.), Паисий (Занькевич, † 17 окт. 1890 г.), Иоанникий (Аверкиев, † 10 февр. 1882 г.), игумен Леонтий, схимонах Феодосий (Голуб).

НАСТОЯТЕЛИ СВЯТОГОРСКОЙ ПУСТЫНИ АРХИМАНДРИТЫ ГЕРМАН И ВАССИАН

Преподобный Герман (Клица) происходил из богатого купеческого рода Черниговской губернии. 24 июля 1840 г. был принят в Глинскую пустынь игуменом Филаретом, который уже тогда провидел в нем будущего подвижника. В 1844 г. вместе с казначеем Глинской пустыни отцом Арсением перешел в Святые Горы – возобновлять запустевшую обитель.

Неутомимый труженик своей обители, отец Герман не был лишен и особенных знаков благоволения к нему Царицы Небесной, видеть Которую сподобился он дважды в своей жизни. Первое явление ему Божией Матери было во время соборного акафиста. Второе явление последовало при следующих обстоятельствах. В 1859 г. скончался архимандрит Арсений, и на его место, по единогласному желанию всей святогорской братии, был избран иеромонах Герман. По принятии настоятельских обязанностей отец Герман много думал и унывал, что не в состоянии он будет понести возложенное на него бремя. Однажды, размышляя об этом, он задремал и в сонном видении узрел перед собой Царицу Небесную, а по сторонам Ее – святителя Николая Чудотворца и святителя Германа Патриарха – своего покровителя. Богоматерь, показывая отцу Герману небольшую трость, которая была у Нее в руках, сказала: «Почто унываешь? Не ты будешь управлять обителью, а Я: ты в руках Моих будешь как эта трость!»

Много трудов за время своего настоятельства положил отец Герман для дальнейшего развития и процветания Святогорской обители, которая преимущественно ему обязана своим благоустройством. Будучи сам учеником старца-игумена Филарета, отец Герман старался поддерживать и укреплять в своей обители традиции старчества, введенные в Святогорье еще архимандритом Арсением. За советом и поддержкой он неоднократно обращался к оптинскому старцу архимандриту Исаакию (Антимонову), к которому сохранилось одно его письмо, а также имел близкое духовное общение со святителем Филаретом (Дроздовым).

Как опытный в духовной жизни, в 1863 г. архимандрит Герман был призван к служению на пользу многих иноческих обителей: его назначили благочинным всех монастырей Харьковской епархии. По его указаниям в Ряснянский и Ахтырский монастыри настоятели были взяты из святогорской братии.

Истинным отцом и благодетелем явился отец Герман для Скорбященской Старобельской общины, которая при его отеческом участии благоустроилась и стала цветущим и многолюдным женским монастырем.

Преставился отец Герман, приобщившись Святых Христовых Таин, 13/26 апреля 1890 г. на 75-м году жизни, из которой 50 лет провел в монастыре и 30 лет в настоятельстве.

Архимандрит Вассиан, управлявший Святогорской обителью с 1890 по 1909 гг. стал достойным преемником своих двух предшественников. Екатерина Жилинская писала о нем: «В течение десяти с небольшим лет его управления обителью немало положено им трудов и забот на ея благоустроение. Воздвигнуты два громадных гостиничных корпуса, в которых более ста просторных прекрасных номеров. Во все монастырские корпуса, гостиничные коридоры, дворы, как в гостиничный, так и монастырский, проведена чудная вода из горных источников… Собор недавно украсился четырьмя дорогими изящ­ной работы серебро-позолоченными окладами… Главный Престол собора тоже украсился изящной и богатой сребро-позолоченной одеждой… К прежним колоколам прибавлен новый, в 200 пудов весу. Но вместе с заботами об обители архимандрит Вассиан не забывает и нашей меньшей во Христе братии, просвещая эту темную массу светом Христова учения устройством в окрестных деревнях трех образцовых церковно-приходских школ… И в настоящее время, трудное вообще для монастырей при оскудении веры и благочестия всюду, Святогорская обитель, благодаря его мудрому, при помощи Божией, управлению, стоит на высоте своего призвания. Твердою рукою, несмотря ни на что, ведет он ее по пути, начертанному его предшественниками, неуклонно твердо держась прежних традиций монастырей, строгих правил иноческаго устава, введеннаго в обители при ея возобновлении. И строгий начальник, когда того требует благо вверенной ему Господом братии, но вместе с тем и любвеобильный для нея отец, за это любим и ценим братиею».

Забота архимандрита Вассиана о ближних простиралась также и на престарелых лиц духовного звания: для них сострадательный и любвеобильный настоятель при Святогорском монастыре в 1907 г. открыл приют на 20 человек.

Сильное и благотворное миссионерское влияние оказывает каждая иноческая обитель своим уставным благолепным богослужением, своими приютами, богадельнями, школами, благотворительностью и, наконец, высоконравственной жизнью своих насельников. Старанием отца Вассиана Святогорская обитель в начале ХХ века просвещала огромное количество людей и сугубо принимала участие в миссионерской и противосектантской деятельности.

МОНАСТЫРСКИЕ СКИТЫ И ХУТОРА

Свято-Успенская Святогорская Пустынь, являясь крупным духовным центром на юге Российской Империи, помимо 8 храмов, находящихся на ее территории, имела несколько скитов как вблизи самого монастыря, так и на расстоянии нескольких сот километров.

Арсеньевский скит (или, как говорят в народе, «Святое место») – находится в двух километрах от обители на правой стороне Донца. Еще в древности там был устроен скит, имелись церковь и келии. В 1850-60-х гг. для иноков, стремившихся подвизаться в безмолвии, церковь и келии были вновь построены, и, таким образом, возобновилось скитское жительство на этом святом месте.

Ахтырский скит (по преданию первоначальное заселение его иноками относится к глубокой древности) – устроен в 1850-е годы на южном склоне Святых Гор как отдельный экономический хутор. При нем имелась церковь Ахтырской иконы Божией Матери и больница образцовая в Харьковской епархии, почему и скит еще назывался больничным хутором. В больнице врачевались не только монашествующие, но и миряне. Многие рабочие, следуя из внутренних губерний на заработки и заболев на пути, спешили в святогорскую больницу, где находили покой и лечение. Так во время войны 1877 г. в одном из скитских корпусов разместили раненых и больных воинов, в 1878 г. для них, близ больничного скита, на поляне, устроили бараки на 50 человек, где братия скита окружала больных попечением и уходом.

Постройки сельскохозяйственного назначения и монастырские службы составляли значительную часть в обширном комплексе зданий скита. Весь больничный хутор, был окружен каменной оградой длиной 524 сажени с угловыми башнями, делавшими его похожим на крепость. За оградой возле хутора находились кирпичный завод, где производили до миллиона кирпича в год, 3 ветряные мукомольные мельницы: две – с двумя поставами и третья – с одним поставом и толчеею, пасека из 700 ульев, свечной завод, рига, пахотные земли, сенокосные луга, сады, огороды и бахча. Также монастырь содержал 30 лошадей, 22 пары волов и около 50 голов прочего рогатого скота.

Кирпичный завод имел две печи для выжигания кирпича и одну печь для выжигания извести. Для проветривания кирпича устроены 4 сарая, и для помещения рабочих – деревянный дом, крытый соломой.

О свечном заводе писала Екатерина Жилинская: «Свечи делаются из пчелинаго воска. В большом чане распускается воск, затем наливают его в разной величины формы для выделки свечей. В отдельной комнате уже совсем готовыя свечи золотят. Все эти работы производятся руками святогорских иноков».

На монастырском поле, вблизи хутора, находилась деревянная рига, в которой для обмолачивания разного рода хлеба установлена молотильня механического устройства.

В 43 км от Святогорского монастыря, на хуторе Гаражовка, в подаренном вдовой Марфой Правицкой имении, был открыт в 1879 г. скит и устроена деревянная церковь, посвященная иконе Божией Матери «Неопалимая Купина».

Кроме того, в селе Екатериновка находилось монастырское подсобное хозяйство с церковью в честь иконы Божией Матери «Знамение».

В с. Маяки, в 10 км от монастыря, стояла водяная мельница, а при ней сукновальня и круподерня. Кроме хозяйственных зданий здесь были устроены каменная церковь в честь Знамения Божией Матери и братская трапезная.

Старанием отца Германа в с. Высочиновка (около 300 км от Святогорской Пустыни) устроен отдельный Высочиновский Казанский мужской монастырь, получивший своего настоятеля из числа Святогорской братии. Также отец Герман на месте чудесного спасения Царской Семьи при крушении поезда близ станции Борки начал устраивать Спасов Скит, оконченный уже его преемником архимандритом Вассианом.

В г. Славянске Святогорская Пустынь имела монастырское подворье с домом.

Таким образом, Святогорская Пустынь, являясь третьим по строгости монастырем в Царской России после Пустыней Софрониевой и Глинской, удивляла современников и стройным ведением подсобного хозяйства. До сих пор у местного населения сохранилась поговорка, которую употребляют, желая что-либо похвалить: «Хорошо, как в Святых Горах». Сотни гектар пахотной земли, леса, триста голов крупного рогатого скота, пасека, кирпичный завод, мельницы, крупорушки, сукновальни, шорные, бондарные, столярные, слесарные, иконописные, обувные, позолотные мастерские давали монастырю прочную материальную базу для самообеспечения и благотворительной деятельности. Открытие в монастыре ремесленной школы для крестьянских детей, постройка в окрестных селах монастырских школ, храмов, больниц еще более расположило местное население к обители, а Донское, Слободское и Кубанское казачество называло Святогорский монастырь казачьей Лаврой.

НАСТОЯТЕЛЬ ПРЕПОДОБНОИСПОВЕДНИК АРХИМАНДРИТ ТРИФОН

Архимандрит Трифон (в миру Скрипченко Тихон Васильевич) родился в 1865 г. в селе Прорубь Сумского уезда Харьковской губернии в крестьянской семье. С 1890 г. становится насельни­ком Святогорской Пустыни. Приняв монашеский постриг и иеромонашеский сан, отец Трифон в 1900 г. отправляется в качестве полкового священника с войсками на Дальний Восток. В 1909 г. игумен Трифон был избран братией четвертым настоятелем Святогорской Пустыни после ее возобновления в 1844 г.

В годы настоятельства преподобного архимандрита Трифона обитель находилась в полном своем расцвете и отличалась не только внешней благоустроенностью, но славилась и строгой высокодуховной жизнью монашествующих.

При настоятеле архимандрите Трифоне были построены несколько корпусов и церковь в честь Всех святых на братском кладбище. Под спудом Всехсвятской церкви располагался приготовленный склеп, – там отец Трифон хотел быть погребенным.

События 1917 г. и приход новой советской власти трагично отозвались на дальнейшей судьбе Святогорского монастыря, разграбление которого началось с 1917 г. С этого времени для отца Трифона начинается путь исповедничества.

Примером того, что пережил преподобный Трифон в годы разорения обители (1917–1922 гг.) служит одна из записей монастырского летописца иеродиакона Луки (Грицкевича): «2/15 января (1919 г.)… бандиты явились в храм, набросились на священнослужителей и начали тащить их в ризах вон из церкви, но затем, по просьбе дали им разоблачиться и выгнали на тротуар, куда согнали всех монашествующих (с настоятелем архимандритом Трифоном, казначеем игуменом Герасимом, духовником иеромонахом Каллистом), поставили в ряды и начали обучать воинским приемам; причем, над многими чинились разныя пытки: били, толкали, разули на снегу настоятеля и надели на него опорки, стригли волосы, заставляли курить, пить чернила, уксус. Так продолжалось до двух часов дня. После этого погнали всех в трапезную церковь, где вновь подвергались издевательствам, какия только могли тогда бандиты изобресть, особенно на настоятеля извергалась разная хула и ругательства».

После закрытия обители в 1922 г. отец Трифон был осужден и сослан на каторжные работы. После каторги советской властью ему было зап­рещено возвращаться в Харьковскую область. Желая поселиться недалеко от Святогорской обители, он избрал для жительства село Сватова Лучка, находившееся в 70 км от Святогорья, но уже в другой области – Луганской. Здесь он жил до конца своих дней.

Мирно почил отец Трифон в воскресный день 1/14 мая 1939 г. Некоторые скудные сведения о нем находятся в дневниках архидиакона Авраамия: «Покойный наш настоятель Трифон также долго скитался, не имея где главы подклонити, жил в пустынях гор Кавказа, но и оттуда был изгнан и преследуем. Наконец, по многом скитании, после уз осел в селе Сватова Лучка на приходе, где и окончил свое земное назначение, скончався в старости на 74-м году от рождения… Сей муж был прост, кроток, смирен и начитан Словом Божиим. Затруднительныя положения и обстоятельства не позволили никому из нас, духовных чад твоих, поприсутствовать и отдать последний сыновний долг тебе в скромной твоей кончине. Чужия совершили и окончили твое последнее… Сырая убогая могила в том же селе приняла твой охладевший прах. Мир праху твоему, любезный отче! Никого мы уже по тебе не изберем, но как пчелы без матки окончим и мы дни свои…»

В тот же самый день, когда хоронили архимандрита Трифона, была закрыта церковь села Сватова Лучка, и с нее были сброшены на землю железные кресты. Один из них был поставлен на могиле скончавшегося в изгнании настоятеля-исповедника. Благодаря этому, спустя 63 года новая братия Святогорской обители без особых затруднений смогла оты­скать среди других погребенных могилу архимандрита Трифона, которая находилась в одном ряду с могилами его почивших духовных чад, многие из которых были тайно пострижены в монашество отцом Трифоном. Место погребения, как и святые мощи преподобноисповедника, с благоговением почитаются православными христианами.

РАЗГРОМ СВЯТОГОРСКОГО МОНАСТЫРЯ

События 1917 г. и приход новой Советской власти трагично отозвались на дальнейшей судьбе Святогорского монастыря, разграбление которого началось с января 1918 г. Для братии обители отнятие церковных ценностей местными властями, большевистские грабежи и убийства были совершенно неожиданным и ошеломляющим событием. В смутное время гражданской войны, когда монастырь занимала Белая Армия, Особая следственная комиссия составила Акт расследования о злодеяниях большевиков, совершенных в это время в Святогорской обители. Возможно, что для настоятеля с братией недолгое, но губительное пребывание большевистских отрядов казалось уже чем-то прошедшим, что никогда не должно вернуться, о чем можно только вспоминать, как о страшных минутах, но – судьбы Божии неисповедимы. Архив сохранил до наших дней документ, из которого ниже приводятся некоторые выписки.

АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ О ЗЛОДЕЯНИЯХ БОЛЬШЕВИКОВ

«В начале января Великокамышевахский земельный комитет Изюмского уезда…, Богородичанский и Славянский комитеты взяли на учет имущество монастыря… и начали немедленно ликвидировать его в свою пользу. Таким образом, вывезен был весь запас хлеба, а скот распродан… Монахи, составлявшие рабочую силу, подверглись принудительному выселению, и из 600 человек осталось от 200 до 300… С февраля начинаются многочисленные обыски, всякий раз сопровождаемые грабежом. 26 марта… под предлогом отыскания оружия большевики направились в пещерные храмы, где вели себя кощунственно, входя в храмы в шапках, куря папиросы, переворачивая престолы и сквернословя… Священные предметы с ругательством втискивались в ящики, из дароносицы были выброшены Святые Дары и растоптаны тут же. К началу апреля относится зверское убийство монаха Ипатия, вышедшего за монастырские стены. По-видимому, он был ограблен и зарублен шашками бродячими большевистскими шайками… 1 декабря банда человек около 100 ворвалась в монастырь и приступила к грабежу монастырского и братского имущества. Из монастырской казны похитили 7000 рублей. У монахов отнимали одежду, обувь, белье, часы и проч. и все награбленное увезли на монастырских же 6 лошадях… Дни 2 и 3 января 1919 г. были самыми тяжкими для Святогорского монастыря и вместе с тем днями самого напряженного кощунства и издевательства над православной религией и насилия над священнослужителями и монахами обители. 2 января, около 3 с половиной часов дня, на 16 подводах приехали к монастырю красноармейцы числом до 60 человек… С гиканьем ворвались они через ворота гостинницы и, обругав площадной бранью заведующего гостинницей монаха, избили его прикладом и рассеялись по корпусам монастыря. Начался грабеж с самыми невероятными издевательствами…»

Документ этот составлен 17 июля 1919 г. в г. Екатеринодаре.

Весной 1919 г. в монастыре была размещена колония детей из Петрограда, воспитание которых проводилось в соответствующем коммунизму духе. Постепенное вытеснение монашеской общины завершилось в 1922 г. полной ликвидацией монастыря, вместо которого был образован Дом Отдыха для трудящихся Донбасса. Часть братии, во главе с настоятелем архимандритом Трифоном, была привлечена к суду Донецким Губ-РевТрибуналом по обвинению в сокрытии церковных ценностей, вещей и продуктов. Вынесенный приговор был на удивление мягок для того времени: все осужденные монахи, кроме одного иеродиакона Дисидерия, по причине преклонных лет, получили условное наказание.

Ровно через месяц после открытия суда, а именно 8 июля 1922 г., власти начали открытое давление на братию, требуя немедленно, в кратчайшие сроки покинуть обитель, вместо которой они предполагали устроить Дом отдыха. Однако еще, по крайней мере, до декабря при монастыре жило до 100 человек монахов.

Со слезами, как с родной матерью, расставались братия со святой обителью, процветанию и украшению которой многие из них посвятили всю жизнь. «… Умерла в мучительной агонии и наша святая обитель. Но прежде чем умереть, приняла много горьких болезней и мук… – писал в своем дневнике один из изгнанных святогорцев архидиакон Авраамий. – Когда уже не оставалось средств для нашего существования, тогда нам сказали: «Уходите! На все четыре стороны, кому куда угодно. Вот вам 3 дня сроку». И мы, собрав незатейливые пожитки, надев сумки, пошли… Это было в 1922 г. месяца июля 8 дня. Солнце светило и грело равнодушно, как оно действует сейчас – до и после, – а мы скитаемся в рассеянии, где и как кто может…»

В октябре 1922 г. братия обители, пытаясь сохранить от поругания хотя бы один из монастырских храмов, направили в Киев прошение о разрешении открытия приходской церкви в упраздненном Святогорском монастыре. Но и в этом братии отказали. На состоявшемся 18 октября заседании ВУЦИКа председателем Петровским было принято решение «ходатайство отклонить». А через три дня тем же ВУЦИКом монастырь, в котором с августа располагались уже два детских дома, окончательно передан Донецкому Губсоцстраху для устройства Дома отдыха.

С этого момента монастырь прекратил свое существование. Бывшие монастырские здания начали осваиваться Домом отдыха.