Игумен Иоанн (в миру Тихон Яковлевич Стрельцов) родился 16 июня 1885 г. в крестьянской семье в селе Корочев, находящемся недалеко от слободы Пески Радьковские Боровского района Харьковской области.
Мать его звали Дарьей, отца — Иаковом. Оба они рано покинули юного Тихона: одна — вынужденно, другой — по собственному желанию. Отец Иоанн рассказывал о них: «Настоящим моим отцом считался Стрельцов Иаков Андреевич, он имел середняцкое хозяйство. Его я совершенно не знаю и никогда не видел. Вскоре после того, как я родился, моя мать заболела чахоткой, и отец мой ее покинул и скрылся куда-то на Кубань. Когда мне исполнилось 3 года, моя мать умерла. После смерти матери меня на воспитание взял брат моего отца — Стрельцов Игнат Андреевич, который усыновил меня. Второй мой отец, т.е. Стрельцов Игнат Андреевич являлся старшиной Пески-Радьковской волости и имел звание почетного гражданина. Мне также известно, что он был избран членом 1-й Государственной Думы [в 1906 г.]».
Еще будучи маленьким мальчиком, Тихон пришел вместе с паломниками на поклонение в Святогорскую обитель. Святогорцы, узнав от отчима, что у ребенка нет родителей, предложили оставить мальчика в обители для воспитания и обучения, на что тот и согласился. В Послужном списке отца Иоанна записано: «С малых лет состоял и обучался послушанию при Святогорской общежительной пустыни в Святых Горах в числе братии».
В 1906 г. из монастыря был призван на действительную военную службу и служил на Кавказе на русско-турецкой границе в городе Карсе в крепостной артиллерии. За 4 года службы окончил артиллерийское училище графа Воронцова-Дашкова в городе Тифлисе. Также исполнял должность писаря высшего оклада старшего разряда.
В 1910 г. вернулся на родину и снова поступил в Святогорскую обитель, где жил до 1914 г. За эти годы он окончил миссионерскую школу, находившуюся при монастыре.
В 1914 г. был мобилизован на 1-ю Мировую войну и служил рядовым в нестроевой части. В 1918 г. вернулся в Святогорскую обитель, где получил послушание в экономии монастыря.
В конце декабря 1919 г. в 14 корпусах Святогорской обители разместился 2-й эвакуационный военный лазарет для раненых и тифозно-больных красноармейцев. Тихон Стрельцов был назначен комендантом всех зданий и заведующим хозяйством лазарета. «Я служил в Красной Армии», — впоследствии говорил батюшка.
В 1920-1921 гг. вследствие жестокой большевистской политики военного коммунизма беспорядки охватили сельские районы Донбасса. Из документов изюмской милиции известно около 20 различных банд, состоявших из местных жителей, которые действовали против советской власти, убивали красноармейцев и срывали продразверстку.
В июле 1920 г. банда Савонова совершила вооруженный налет на военный госпиталь, находившийся в Святогорском монастыре, где убила 20 красноармейцев, разогнала братию обители и, уничтожив имущество лазарета, скрылась в Теплинском лесу. Во время нападения благодаря находчивым и умелым действиям коменданта — Тихона Стрельцова — были спасены от смерти начальник милиции И.Ч.Евген (ьев?), секретарь Сообеза города Славянска Левицкий, комиссар Красников и 6 других красноармейцев. За смелые действия власти удостоили коменданта особой благодарности.
После издания декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» для большевиков Святогорский монастырь уже перестал существовать. С этого времени в советских документах по отношению к обители употребляется название «бывший Святогорский монастырь, ныне — община верующих», так как в местных органах власти монастырь можно было зарегистрировать только как общину, которая управляется Советом во главе с Председателем. В 1922 г. в документах по изъятию церковных ценностей в Святогорском монастыре послушник Тихон Стрельцов упоминается как Председатель Совета общины. Здесь надо уточнить, что послушник Тихон Стрельцов в 1921 г. архимандритом Трифоном был тайно пострижен в монашество и наречен Иоанном в честь святого Иоанна Предтечи и Крестителя Господня. От советских органов власти постриг был скрыт по той причине, что Председателем Совета общины мог стать только еще не принявший ни монашеского, ни священного сана один из послушников монастыря, так как по советским законам служители культа лишались гражданских и политических прав и не могли быть избираемы даже на церковные должности.
В середине июня 1922 г. Донецким Ревтрибуналом было принято решение о ликвидации Святогорской обители. 21 октября здания монастыря со всеми угодиями были переданы Губсоцстраху для устройства Дома Отдыха. Однако, по крайней мере, до 1 декабря 1922 г. при обители еще жило около 100 человек монахов.
Небольшая часть братии во главе с игуменом Михаилом (Галушко) осталась жить при монастырской кладбищенской церкви во имя Всех святых.
В 1924 г. епископом Онуфрием (Гагалюком) отец Иоанн был рукоположен в сан иеродиакона в городе Харькове. В 1926 г. по ходатайству епископа Бориса (Шипулина) и отца Трифона архиепископ Макарий (Звездов) рукоположил его в сан иеромонаха. С 1926 г. отец Иоанн — преемник отца Михаила и отца Трифона в деле руководства оставшейся братией, с этого времени он назначается, вероятно вследствие ссылки игумена Михаила, «временно исполняющим должность настоятеля Успенской пустыни во Святых Горах при Всехсвятской кладбищенской церкви».
В 1930 г. Высокопреосвященнейшим Константином (Дьяковым), архиепископом Харьковским и Ахтырским, отец Иоанн был награжден золотым наперсным крестом. Награду он получил за борьбу против обновленческого раскола или так называемой «Живой Церкви», созданной ГПУ для развала Православной Церкви изнутри.
Идущим путем правды невозможно не встретить скорби: в 1931 г. для батюшки начался тернистый путь тюремных заключений. Он был арестован ГПУ по обвинению в несвоевременной сдаче серебряной валюты. В действительности под этими словами имелась в виду задержка в уплате установленного на приход налога, а серебряная валюта — это пожертвования, которые прихожане оставляли в храме (монеты в конце 20-х — начале 30-х чеканились из серебра).
В харьковской тюрьме отец Иоанн пробыл 3 месяца. Сразу же после выхода из тюрьмы — новое заключение. Обвинение — подлог документов. Снова отец Иоанн содержался 3 месяца под стражей. Так для него начался путь многих преподобномучеников того времени, которые скорбями и теснотами сподобились стать общниками страданий Христовых.
Тем временем в отсутствие отца Иоанна была закрыта Всехсвятская кладбищенская церковь, и изгнаны последние жившие там святогорцы.
В 1935 (36) г. отец Иоанн поселился в своем родном селе Пески Радьковские в доме брата Марка Стрельцова, где проводил тайные богослужения. Теперь, не имея прихода, для советской власти он стал нелегальным священником, которого легко можно было арестовать и обвинить в контрреволюционной деятельности.
Из документов НКВД: «…Будучи сторонником тихоновской организации Стрельцов … агитирует за открытие церквей, лично создает церковный актив путем созыва нелегальных собраний. Проводит нелегальные богослужения у себя на квартире, а также исполняет всякие требы…»
В это время сталинские репрессии достигли огромных размеров. В недрах НКВД фабриковались сотни тысяч дел на старых большевиков, командиров Красной Армии, партийную элиту, простых крестьян и работников, и, конечно же, духовенство.
8 октября 1937 г. органами НКВД отец Иоанн был арестован. Особой «Тройкой» НКВД по Харьковской области он был осужден по статье 54/10 п. 1 УК УССР на 10 лет лагерей. Обращает на себя внимание один из пунктов обвинительного заключения, в котором отец Иоанн предсказывает будущую Великую Отечественную войну и изменение отношений Сталина к Церкви: «В 1937 г. во время религиозного праздника Троицы собрал у себя в саду религиозников и в своей проповеди выразился: «Настало время безбожное, люди отвернулись от церкви, и думают, что коммунисты спасут их от суда Божиего, но скоро будет война, и у власти будут люди, которые признают Бога».
Ни после вынесения приговора, ни даже в лагере отцу Иоанну не было объявлено, за что он арестован, за что был судим, на сколько лет, кем и по какой статье. В письме К.Е.Ворошилову, своему земляку и другу, он описывает свои хождения по тюремным мытарствам: «При двух допросах мною были подписаны протоколы, что я якобы неблагонадежный элемент временно буду под арестом пока кончатся перевыборы… Просидел я в Боровском районе под арестом с 7 октября по 7 декабря 1937 г., через два месяца меня отправили в г. Изюм Харьковской области и заключили в тюрьму, что на Холодной Горе, в 6 корпусе я пробыл под заключением февраль, март, апрель, май, июнь, июль; в августе месяце 1938 г. была врачебная комиссия и меня по болезни признали к 4 категории только на легкие работы, и в августе 1938 г. меня по моему желанию отправили на этап на работы, абы не сидеть в тюрьме, и прибыл я в Каргопольский исправительно-трудовой лагерь НКВД Архангельской области». Вот что значит трудолюбие, которому научился он в Святогорской обители! Не желая сидеть без дела в тюрьме, он сам просится в далекие северные лагеря, чтобы там соделаться сообщником в страданиях с пророками, апостолами и прочими святыми, претерпевшими несправедливые гонения и скорби! Истинные праведники умудряются на подвиги Святым Духом, чтобы не остаться им без подобающей заботливости и трудничества, пока они в этой жизни. Святой Исаак Сирин пишет: «Время же упокоения Бог соблюл им в будущем веке. И имеющие в себе живущего Господа, по сему самому не желают быть в покое и освободиться от скорбей… Дух побуждает их не покоя искать, но предаваться паче деланию и наибольшим скорбям».
В лагере (пос. Ерцево Архангельской обл.), несмотря на свои 53 года и слабое здоровье, отец Иоанн работал на лесоповале. Тяжела была жизнь на каторге, но Господь посылал и свои утешения — из рассказов самого батюшки известно, что «на послушание» к нему из тайги приходил дикий медведь. Господь так укротил этого зверя, что он ловил и приносил старцу рыбу, а тот ездил на нем верхом.
В апреле 1943 г. «в порядке директивы НКВД, НКЮ и Прокурора СССР… по определению коллегии Обл. Арх. Суда» отец Иоанн был досрочно освобожден. Возвращаться на родину было невозможно, так как в это время по Донцу проходила линия фронта, и на Святых Горах шли жестокие бои. Для жительства отец Иоанн избрал город Сасово Рязанской области. Почему — неизвестно. Возможно, что батюшка просто назвал этот город и сам не знал еще, где ему придется остановиться. На пути его лежал город Муром — туда он заехал помолиться у местных святынь. Здесь по ходатайству настоятеля Благовещенской церкви протоиерея Вениамина и по личному благословению архиепископа Горьковского и Арзамасского Сергия (Гришина) отец Иоанн был назначен настоятелем Успенской церкви села Крюково Гусь-Хрустального района Владимирской области.
Первое время, около двух месяцев, отец Иоанн жил на квартире у одной из прихожанок храма. Потом, собравши немного денег, купил в селе Крюково дом, завел свое хозяйство, на большом приусадебном участке посадил огород и впоследствии даже сеял пшеницу и другие зерновые культуры, а в церковном пруду разводил карасей — утешение к трапезе в церковные праздники. В доме с отцом Иоанном жили его келейницы — Козлова Агриппина Алексеевна и Кустова Мария Константиновна. Церковным советом, с разрешения сельсовета, Козлова была утверждена уборщицей церкви, а Кустова — сторожем.
В рапорте за 1944 г. отец Иоанн писал: «Церковь была в ужасном положении, чуть ли не все окна были без стекол, и все в убогой обстановке до невозможности, и пришлось все приводить в должный порядок, выполняя послушание святителя Владыки Сергия. Кроме того, приход очень бедный». Но радость батюшки была велика — 13 лет он был нелегальным, безприходным священником, и то, что теперь он служит в своем храме, который можно еще и благоукрасить, особо воспламеняло его ревность послужить к славе имени Господня.
В 1949 г. благочинный Курдовского района протоиерей Иоанн (Бакин) особо отмечал деятельность отца Иоанна: «…Придерживается традициям монашеской жизни… Трезв, смиренен и старателен по благоукрашению своего приходского храма». Уже за 4 года настоятельства отца Иоанна приход, ранее бывший очень бедным, стал одним из богатейших сельских приходов в области. Крюковский колхоз, например, должен был церкви 12502 рубля.
Составленное в 1949 г. на отца Иоанна уголовное дело № П-8693, хранящееся ныне в архиве ФСБ г. Владимира, сохранило для нас память о некоторых событиях, характеризующих отца Иоанна как человека высоко-нравственного, прямого, доброго и отзывчивого, полного любви к людям, стремящегося им помочь и духовно, и материально.
Вот он предстает перед нами спорящим с эгоистичным председателем колхоза В.С.Царьковым: отец Иоанн доказывал, что на земле Крюковского колхоза может расти пшеница и другие зерновые культуры, распространенные на Украине. Практически он пытался подтвердить это тем, что на своем участке земли сеял пшеницу, и она давала обильный урожай. Царьков же, не желая утруждать себя каким-либо новым, хоть и выгодным делом, много досаждал отцу Иоанну. «За эту пшеницу, — вспоминал впоследствии отец Иоанн, — сколько мне было неприятностей и угроз». Однако на него отец Иоанн зла не держал.
Исполняя евангельскую заповедь о любви даже к ненавидящим и врагам, он не отказывался помогать Царькову, когда тот просил его денежной помощи для колхоза — всего Крюковский колхоз должен был в церковную кассу 12502 рубля. Но сделанное отцом Иоанном добро только еще более усилило страсти, гнездившиеся в сердце председателя колхоза. Обуреваемый завистью к якобы большим богатствам батюшки, он писал на него заявления в Гусевский Райком ВКПб и Горотдел МГБ, обвиняя отца Иоанна в антисоветской клевете на условия жизни в колхозах и восхвалении единоличного ведения хозяйства.
Уголовное дело также раскрывает перед нами другую черту характера отца Иоанна — неуклонное стояние в евангельской правде и научение этому своих прихожан.
Летом 1945 г. за подделку документов и присвоение государственных денег в Крюково судили секретаря сельсовета Новикова И.Г. На судебном заседании отец Иоанн присутствовал как свидетель и заставлял других свидетелей из верующих женщин подтверждать истинность их слов клятвой перед Крестом и Евангелием, которые он принес с собой в здание суда. Не всем это было по душе, а особенно тому, кто подобно Иуде «сребролюбием недуговав омрачашеся» и на суде давал ложные показания, желая скрыть похищенные в церковной кассе деньги. Это был церковный староста Мальков Ф.П., человек двоедушный, по внешности христианин, и даже член церковной двадцатки, а по натуре — волк в овечьей одежде. После суда отец Иоанн выступил в церкви перед верующими с предложением снять старосту с его церковной должности. Отца Иоанна ждали многие неприятности со стороны властей, которые на место церковных старост разрешали ставить только людей своих, верных советской линии, но он знал, на что идет. Он не хотел более держать среди своей паствы человека лукавого и двоедушного.
Мальков крепко запомнил обиду, нанесенную ему отцом Иоанном, и только и ждал удобного момента, чтобы расплатиться. Он настал в 1949 г., когда отец Иоанн был арестован и обвинен в антисоветской деятельности. Тогда Мальков стал одним из «свидетелей» его якобы провокационных измышлений на советскую власть и клеветы на руководителей советского правительства.
Открыто и небоязливо он напоминал перед сильными мира сего о заповедях Христовых и Страшном Суде Божием, ожидающем нераскаянных грешников и преступников Закона Божия. «Наступило время безбожное, — говорил со скорбью сердечной отец Иоанн в проповедях, — народ заблудился, молодежь развратилась и идет по пути к гибели».
Ко времени настоятельства отца Иоанна в Крюково относятся первые свидетельства о его чудотворениях: известно, что им был исцелен один из иереев Владимирской епархии (об этом рассказал его сын, впоследствии сам принявший сан священства и ныне служащий в том же самом храме, где настоятельствовал отец Иоанн).
Не мог забыть отец Иоанн и возрастившей его родной Святогорской пустыни.
В 1949 г. к 25 февраля он был командирован архиепископом Владимирским и Суздальским Онисимом в город Москву для служения на торжестве тезоименитства Святейшего Патриарха Алексия I (Симанского). После праздника он советовался со своим близким другом протоиереем Николаем (Колчицким), который в то время был управляющим делами Русской Православной Церкви, о возможности открытия Святогорской Успенской пустыни. Отец Николай особых затруднений в этом деле не предполагал. Получивши благословение Патриарха и митрополита Николая (Ярушевича), по совету отца Николая и патриаршего протодиакона отец Иоанн выехал в Киев к Экзарху всея Украины Митрополиту Киевскому Иоанну, а от него в Ворошиловград (Луганск) к Преосвященнейшему Никону, епископу Донецкому и Ворошиловградскому. В конце марта он был и в разрушенной за годы Великой Отечественной войны Святогорской обители. После этой поездки отец Иоанн писал отцу Николаю (Колчицкому), что 3 корпуса, в которых размещались до закрытия братия монастыря, отчасти сохранились, «а также собор Успения Божией Матери — можно даже служить — меловая скала и храм святителя Николая, святого славного и всесвятаго Крестителя Иоанна и святаго Алексия, человека Божия, а все остальное разрушено немецкими полчищами и белофашистской бандой». Однако отца Иоанна устраивало даже то, что осталось, он был доволен и писал: «…Нашел, что можно открывать Святые Горы».
Вернувшись в Москву, отец Иоанн написал два заявления с просьбой разрешить возобновление Святогорской обители: одно на имя «Верховного» — Иосифа Виссарионовича Сталина, другое — Председателю Совета по делам РПЦ Г.Г. Карпову. Отца Иоанна ободряла новая политика Сталина по отношению к Православной Церкви: он разрешил провести выборы Патриарха, открыть семинарию в Загорске, открывались многие храмы и монастыри. В этом отец Иоанн убедился еще более в Киеве, где на его глазах советские власти разрешили открыть 4 монастыря.
Однако медлить в Москве в ожидании решения «Верховного» было нельзя: командировку отец Иоанн уже просрочил на 30 дней, за что по возвращении в Крюково получил выговор от Владыки Онисима. Здесь он хотел сдать все церковное имущество и выехать снова в Москву — с докладом Святейшему от Экзарха всея Украины митрополита Иоанна, но накануне был арестован органами МГБ. Это было 18 июня 1949 г. Тогда еще не пришло время восстановления обители Святогорской…
После ареста отец Иоанн был заключен в тюрьму МГБ г. Владимира, где начались бесчисленные, многочасовые допросы и очные ставки. «Дорогой Шура, — писал впоследствии он своему другу полковнику госбезопасности А.В.Лебедеву, — я боялся, что у меня произойдет разрыв сердца…»
Обвинен отец Иоанн был во враждебной настроенности к Советской власти, в причастности к антисоветскому подполью, распространении провокационных измышлений, клеветы на руководителей советского правительства, хранении монархической литературы, укрывательстве участников подполья, находившихся на нелегальном положении и т.д.
Истинной же причиной ареста и воздвигнутого гонения явилась ненависть и зависть человеческая. «Меня оклеветали ложно трое, — писал он Карпову в 1952 г. из лагеря, — из-за личных интересов, а именно: председатель колхоза В.С.Царьков был должен мне более шести тысяч рублей, завхоз И.П.Мальков — четыре тысячи пятьсот рублей и фельдшерица В.С.Абакулкина — 300 рублей. Все они из села Крюково и брали деньги взаем, а отдавать нечем, поэтому решили лучше отца Ивана загнать, чем ему возвращать обратно».
8 месяцев длилось следствие, и все это время он находился в тюрьме г. Владимира. 13 февраля 1950 г. Особым Совещанием при МГБ СССР отец Иоанн был осужден по статьям 58/10 ч.1 и 58/11 УК РСФСР «за участие в антисоветской группе и антисоветской агитации» на 8 лет лишения свободы с пребыванием в исправительно-трудовом лагере. 8 марта ему был выдан наряд в Особый лагерь № 1 поселка Инта КОМИ АССР. Через некоторое время он был переведен в лагерь, находившийся в поселке Абизь.
Здесь, в суровых, северных условиях, в тяжких трудах отец Иоанн провел 5 лет своей жизни. Святой апостол Петр говорит в послании своем: «Но аще и страждете правды ради, блажени есте» (1 Петр. 3,14), потому что соделались общниками страданий Христовых. «Тем и отличаются сыны Божии от прочих, что живут они в скорбях, — пишет преподобный Исаак Сирин, — а мир веселится в наслаждении и покое. Ибо не благоволил Бог, чтобы возлюбленные Его покоились, пока они в теле, но паче восхотел, чтобы они, пока в мире, пребывали в скорби, в тяготе, в трудах, в скудости, в наготе, в одиночестве, нужде, болезни, уничижении, в оскорблениях… и исполнилось на них слово Господа: «В мире скорбни будете, но о Мне возрадуетесь» (Ин. 16,33).
И действительно, отец Иоанн радовался посланным ему от Господа испытаниям. Он писал из лагеря: «Вот уже мне пошел 4-й год моего невинного отбывания, но я рад — на все воля Божия. У нас все хорошо, начальство хорошее и заботится о нас…».
Так отец Иоанн утешал своих духовных чад.
В январе 1956 г. по определению Верховного Суда КОМИ АССР отец Иоанн был досрочно освобожден. Таким образом, общий срок его тюремной и лагерной жизни составил более 13 лет. Для истинных рабов Божиих лагерная школа жизни явилась средством для еще большего духовного преуспеяния, возрастания в добродетелях смирения, терпения, кротости и любви к ближнему. Гонения выявили настоящих подвижников веры, чьи духовные дарования по Промыслу Божию начали раскрываться в самых очагах зла и насилия — в исправительных лагерях, приводя самих мучителей к покаянию и вере в Бога. Будучи уже на свободе, отец Иоанн о годах заключения рассказывал с таким добродушием, как будто о годах, проведенных на курортах. И никогда не держал зла на своих гонителей, а вспоминал о них с доброжеланием и любовью.
По выходе из лагеря отец Иоанн вернулся на Донбасс и получил приход в с. Карловка (Клещеевка) Артемовского района. Здесь с особой силой проявились в нем благодатные дары Святого Духа: исцеления, прозорливости, утешения, рассуждения и молитвы, которые покоряли сердца многих людей, становившихся его духовными чадами.
Ради терпения и любви, которые святые показывают Богу тем, что несправедливо страждут за Имя Его, когда Он содержит их в тесноте и скорби, — сердце святых приобретает дерзновение просить Бога с упованием. Велика сила их дерзновенной молитвы! А такой была молитва отца Иоанна, и за помощью к нему обращались тысячи людей со всей Руси. По молитвам батюшки многие больные, особенно бесноватые, получали исцеление, многие были утверждены в вере, многие получили полезный совет или отеческое предупреждение.
Однако вскоре указом «сверху» храм в селе Карловка закрыли. Отец Иоанн много скорбел и переживал, а когда прощался с прихожанами, то обхватил лежавшую на аналое посреди храма икону Покрова Божией Матери и горько плакал…
Около 1962 г. батюшка был переведен в село Покровское, где служил до своей смерти. В Покровском еще более прославил Господь Своего угодника многими чудесами, еще больше людей нашли здесь в батюшке скорого помощника, утешителя и молитвенника. По словам его духовных чад, батюшка физически был весьма крепкий, никогда не видели, чтоб он болел, с людьми очень общительный, всегда простой, милосердный, улыбающийся, но иногда и строгий. Жизнь вел подвижническую: всегда вставал в 4 часа утра на молитву, ежедневно сам служил Божественную Литургию, венчал, крестил — до самой своей кончины.
Время тогда было трудное, Церковь притесняли. Однажды пришли к нему из милиции и говорят, что нельзя детей привлекать к Церкви, а он отвечает: «Мое дело привлекать, а Ваше дело — не пускать. Вот становитесь в дверях и не пускайте, а я буду всех звать: «Идите, идите сюда!» — и добавил: — «Ваша власть как мыльный пузырь лопнет». «Молчи!» — ответили они, и ушли ни с чем.
Хотя храм в селе был маленький, но всегда полон людей. Приезжали к батюшке отовсюду: из Москвы, Ленинграда, Воронежа и даже из Сибири. Всех он принимал, кормил и располагал на ночлег. Местные жители его тоже уважали. Бывало, зайдет в магазин или на почту: все к нему подбегут, окружат батюшка, батюшка!» А он одному что-то скажет, другому, третьему. А когда зайдет в исполком, то женщины быстро вытирают накрашенные губы, говоря: «Отец Иоанн идет!» — он очень укорял за это.
Имел отец Иоанн общение со многими старцами: преподобным Кукшей Одесским, схиигуменом Лукой Печерским, преподобным Амфилохием Почаевским, архимандритом Феофаном из Красного Деркула, иеромонахом Дорофеем Святогорским и другими. С ними он вел переписку, а также встречался.
За подвижническую и благочестивую жизнь Господь не оставил Своего труженика, в котором проявились дивные благодатные дары: пророчества, прозрения, исцеления и молитвы.
Его келейница рассказывала, что батюшка заранее знал, кто к нему приедет. Бывало, сядет и ждет: «Когда ж уже приедут?» Его духовные чада говорили, что нередко старец встречал их на пороге дома.
Вспоминает Крамарь М.Н.: «Приходит ко мне подруга и говорит: «Поехали в монастырь». Пошли мы за благословением к отцу Иоанну, и он говорит мне: «Ты езжай», — а подруге: «А ты что, умирать туда поедешь? Не надо, умирай дома». Я поехала в монастырь, а по возвращении узнала, что подруга моя уже умерла».
Из воспоминаний Анны Егоровны Солонской: «У моей мамы заболела грудь. Врачи обнаружили раковую опухоль. Мы с некоторыми женщинами поехали в Почаев искать старца, который мог бы излечить мою маму своими молитвами. В Почаеве нам сказали: «Болезнь серьезная, терпи, готовься ко кресту», — и посоветовали съездить к о.Иоанну в с.Покровское. «Он, — добавили они, — обладает даром свт. Николая Чудотворца». Поехали мы с ней к о. Иоанну. Он говорит ей: «Ты подожди, постой здесь рядышком. У меня лекарство есть, я тебя вылечу». Мама говорит: я жду его, все подходят Крест целовать. И вдруг о. Иоанн ударил ее кулаком в грудь. Она после этого говорит: «Вот как же так? Меня и зять обижает, и монах обижает». Но с того момента у нее перестала грудь болеть, хотя уже ожидали ее смерти.
Бывало, батюшка являлся людям во сне, наставлял их, давал советы, обличал, а потом, когда те люди приезжали к нему и рассказывали свои сны, говорил: «Я духом побывал у вас».
Однажды шли к нему женщины и несли много яиц. В дороге смутил их лукавый помыслами жадности, и стали они думать: «Зачем мы так много яиц несем, когда у него куры есть. Лучше сейчас под кустиком спрячем, а назад будем идти — заберем». Так и сделали. Пришли к отцу Иоанну, подходят под благословение, а он и говорит: «У меня куры есть, яйца — это ж все для вас. А когда будете к кустикам подходить, смотрите — осторожно». На обратном пути женщины подошли к тем кустикам и видят: на яйцах, которые они спрятали, сидит змея».
Прозрение батюшки было поистине удивительно. Мысли других людей были совершенно открыты для него Богом, что очень поражало очевидцев его прозорливости.
Однажды к батюшке приехал какой-то мужчина за советом и по окончании службы, выйдя из церкви, подумал: «Вот бы борщу сейчас». Тут выходит отец Иоанн и кричит келейнице: «Анна, наливай борщу. Борщу нам». Мужчина, смущенный, покраснел… Сели за стол, кушают, батюшка пьет молоко. «Вкусное, наверно, — подумал гость, — вот бы молока сейчас». А отец Иоанн уже протягивает ему кружку с молоком. «Вот же повезло», — обрадовался мужчина мысленно. «Ну и везет же людям», — отвечает вслух батюшка.
Очень часто батюшка скрывал свою прозорливость «самообличением». Рассказывал своим посетителям их собственную жизнь под видом своей, представлял себя совершителем тех тайных грехов, какими недуговали приходившие, подвигая их таким скрытым обличением к покаянию.
Так было с матушкой Екатериной, которой старец рассказал всю ее прожитую жизнь с самого детства. Они вместе работали на огороде, и матушка плакала, слыша как отец Иоанн повествует о ее сиротстве, тяготах, поступках, представляя себя главным действующим лицом. На самом же деле он говорил о ней.
Рассказывала одна работница Луганской епархии. В то время (1963 г.) она работала в магазине, была еще невоцерковленной и только недавно решилась настроиться на духовную жизнь. Приехала она первый раз к батюшке. Он ее посадил рядом и говорит: «Вот, когда я работал в магазине, то у меня каждый день были полные карманы грошей», — и дальше рассказывает истории о магазинных кражах и утайках. А она думает: «Э-э, поверила, что он в ссылке был, а он в магазине работал». Послушала та женщина отца Иоанна, ничего не поняла и уехала. А дома стала знакомым верующим рассказывать о своем посещении батюшки — как он в магазине работал и прочее. Но слушатели ее оказались более опытными в духовной жизни, не раз бывали у отца Иоанна и знали его необычную манеру обличать грехи людей, поэтому сразу остановили ее рассказ. «Никогда не было у батюшки такой работы, — сказали они, — а ты, случайно, не работала в магазине?» — «Я и сейчас там работаю». — «Так это ж он про тебя иносказательно и говорил», — вразумили они ее.
В молитвенный дом к отцу Иоанну заглядывали учителя местной школы, чтобы убедиться, не ходят ли туда их ученики. Так было в один из пасхальных дней. Завуч школы В.А.Озерова увидела идущего ей навстречу отца Иоанна. — Как же мне с ним поздороваться? — подумала она.
– Вера Антоновна! Говори как есть. Христос воскресе!
По молитвам отца Иоанна совершалось множество исцелений страждущих от нечистых духов и болезней. Приезжали люди больные духовно и телесно — уезжали здоровые, с новыми силами, укрепленные в вере всегда милосердным и любвеобильным батюшкой. Особенно много исцелялось бесноватых. Иногда на службе они падали и кричали: «О! Какой ты сильный» или «Надежды твоей боимся».
Вспоминает р.Б. Параскева (Кожуховская):
«У меня были сильные головные боли, кровотечения, болели все кости, передвигалась держась за стенку. Телом я стала очень худая, бледная, измученная болезнью. Муж возил по докторам, профессорам, но никто ничем не мог помочь. Только один старый профессор обмолвился, что медицина тут бессильна, а помочь могут или бабки, или Церковь. Стала я ходить в церковь. Там я узнала, что в соседнем селе живет прозорливый батюшка — игумен Иоанн, который людей исцеляет. Поехала к нему, рассказала все свои беды, скорби. Он утешал, молился за меня. После этого сразу стало легче, а через несколько дней исчезли все болезни. С тех пор я стала духовной дочерью отца Иоанна и часто ездила к нему».
Отец Иоанн по благодати Господней, действовавшей в нем, исцелял многих недужных телесно, после чего души этих людей духовно перерождались. После его молитвы люди становились иными, начинали ходить в храм Божий, исповедоваться, причащаться. Для него было главным, чтобы человек пришел в церковь, покаялся и изменил свою жизнь. Иначе исцеление тела без исцеления души не приносило бы пользы в деле спасения души человеческой.
Приводим отрывок из воспоминаний р.Б. Алексея: «Работал я старшим механиком автоколонны. Однажды сильно заболел: появились боли в сердце, головные боли, слабость. Лечился в местной больнице города Донецка. Один знакомый верующий человек посоветовал мне съездить к батюшке Иоанну в село Покровское. Когда я зашел к отцу Иоанну в келью, то он встретил меня, и несмотря на то, что я еще не называл своего имени, сказал: «Присаживайтесь, Алексей». Беседуя с батюшкой, я упомянул, что сильно болею. Отец Иоанн провел своей рукой по моему лбу и ответил: «Ты здоров». Потом он расспрашивал о моем образе жизни, молюсь я или нет. В то время я был кандидатом в члены партии, и батюшка мне сказал: «Если поступишь в партию — будешь болеть, а если не поступишь — будешь здоров. Партийных мы на кладбище и не хороним». После посещения отца Иоанна я забрал заявление о поступлении в партию, и прекратились головные боли. Вскоре в своей церкви отец Иоанн обвенчал меня с женой. По его совету я перешел на другую работу, где через некоторое время был повышен в должности».
Обладал отец Иоанн даром предвидения. Многим приходившим к нему и просившим совета на будущее старец помогал найти единственно верный путь жизни, а в истинности его слов мог убедиться всякий по прошествии определенного времени.
Из воспоминаний р.Б. Анны (Солонской):
«Однажды мы были у него с 9-летним сыном. На вопрос сына, какую профессию избрать после школы, отец Иоанн ответил: «Учись на доктора. Будешь врачевать». Но мне потом сказал отдельно: «Будет летать, но помогать людям будет. Будет великим человеком.» …Прошло время, сын вырос, теперь он — доктор медицинских наук и благодаря своей работе облетал многие страны мира».
Из воспоминаний р.Б. Ольги (Овчаренко): «Однажды приехала я к батюшке с детьми. Он благословил их помогать ему во время службы в алтаре. После окончания богослужения я вышла на улицу и услышала громко работающее радио, которое было прикреплено к столбу. Радиопрограмма вещала об успехах и достижениях комсомола и партии. Тут же мне пришло в голову: «Наверно, и мои дети пойдут в комсомол», — от этой мысли я расстроилась и заплакала. Когда из храма выходит отец Иоанн и отвечает на мою мысль: «Пускай кричит, они сегодня партийные, завтра беспартийные, а вот мужичков мне жалко. Придет китаец на нашу землю, будет людей вешать. У кого найдет крестик на шее — тех отпустит, а если не будет креста на человеке — повесит». (Подобные пророчества о китайском завоевании были и у других современных старцев: см. Житие преподобного Серафима Вырицкого (+1949) и иеросхимонаха Аристоклия (+1918)).
Часто батюшка ездил по монастырям: в Троице-Сергиеву Лавру, Пюхтицкий монастырь, бывал и в Святых Горах. Очень любил вспоминать о Святогорском монастыре, рассказывал его историю, описывал какие там места и посылал туда людей помолиться.
Неразрывно связана судьба Святогорской обители с именем почившего старца, некоторые пророчества которого касаются событий наших дней, совершившихся на наших глазах.
Своими воспоминаниями об игумене Иоанне поделился епископ Алипий (Погребняк). «У меня друг был из Красного Лимана, Витя (сейчас архимандрит Вениамин, служит в Дружковке), с которым однажды приехали мы в село Банное к отцу Дорофею. Служил он в небольшом молитвенном домике на окраине села. В тот раз в гостях у отца Дорофея был отец Иоанн. Со слезами начали мы рассказывать свои скорби: как нас учителя на Пасху забрали и в церковь не пустили, как над нами в школе смеются, что нам в местную церковь ходить нельзя, т.к. сказали, что закроют, если увидят в ней детей. Отец Иоанн обнял меня и пророчески сказал: «Деточка, да еще придет время — святогорские колокола зазвонят, а ты Святые Горы будешь открывать!».
Потом я, уже будучи иеромонахом Троице-Сергиевой Лавры, находился на послушании смотрителя Патриаршей резиденции. Как-то раз, в один из приездов Патриарха вдруг мне звонок из алтаря Трапезной церкви: сообщают, что какой-то старец с Донбасса меня хочет видеть. Я прихожу и вижу — о. Иоанн. Это была моя последняя встреча с ним. Он уже старый тогда был, весь дрожащий, с палочками в обеих руках. Увидел меня и, немного юродствуя, говорит: «Где ж ты ходишь? Я, вот, был в Кремле на приеме у Сталина, добился открытия Святогорской пустыни. Но я ж старый, не доживу, а ты будешь открывать Святые Горы!».
Думалось вначале — старец утешает, но настало время и мне пришлось, будучи Донецким епископом, в 1992 г. первым подписывать документы о передаче возобновленному монастырю Успенского собора и нескольких корпусов. Необычное волнение испытывал я в тот момент, воспоминания о давних пророческих словах отца Иоанна заполнили мои мысли, и мне пришлось переждать несколько мгновений, прежде чем поставить на документах свою подпись».
Задолго предвидя время своего отшествия в горний мир, отец Иоанн в кругу близких духовных чад стал часто говорить о смерти. Многие, понимая батюшкины намеки, плакали и просили его: «Не оставляйте нас, батюшка… Вылечите мою дочку… Причастите моего сына…» Отец Иоанн отвечал: «Уже причащал я вас и помогал вам, но смерть пришла и скоро умирать». Еще предсказал он: «24 сентября будет много воды в Покровском». Многие поняли его слова буквально, полагая, что вода — это дождь, но когда пришел срок, оказалось, что вода — это море слез, которые были пролиты осиротевшими духовными детьми отца Иоанна.
24 сентября 1970 года, отслужив Божественную литургию, отец Иоанн мирно перешел в жизнь вечную, предав свой дух милосердному Творцу неба и земли, Отцу светов.
Гроб с телом почившего игумена Иоанна находился в Никольской церкви четыре дня – пятницу, субботу, воскресенье и понедельник.
Большое стечение православного народа, который всколыхнула и собрала в одном месте смерть угодника Божия, стало выражением любви и почитания отца Иоанна.
Духовные чада батюшки, свидетели погребения так описывали эти необыкновенно грустные прощальные дни:
– Не могу вам передать, какое это было событие! Народ еще в первый день, то есть в субботу, молниеносно собрался отовсюду. На второй и на третий день, когда уже хоронили отца Иоанна, люди все ехали и ехали. Я дивилась такому стечению и думала: «Сунуть, як хмара».
– Люди ехали со всех концов страны, кто прибывал на самолетах, кто на поездах, кто – местные из ближних городов – на такси… Присылали телеграммы с просьбой задержать погребение: все хотели проститься с батюшкой!
На погребение старца приехал благочинный г. Славянска. Для отпевания батюшки он взял своего протодиакона. Из соседних городов и деревень собрались священники, чтобы дать последнее целование почившему, в душевных чувствах проститься с ним и, искренно засвидетельствовав любовь и уважение, помолиться о упокоении его души.
Получив извещение, из Москвы на похороны отца Иоанна прибыл протодиакон почившего этой весной Патриарха Алексия. Зная о присутствии московского гостя, многие верующие ожидали услышать на отпевании его громогласное служение. Однако протодиакон служил тихо и умилительно, так, как любил служить сам отец Иоанн.
Днем на оживленном людским присутствием кладбище села Покровского совершилось погребение. Гроб с телом усопшего игумена Иоанна под плач и молитвы народа, после совершения литии, опустили в ископанную с большой любовью и заботами могилу, выложенную внутри кирпичом, тщательно выбеленным известью. Могильную яму покрыли толстыми досками, поверх которых батюшкины чада сделали кирпичную кладку. Склеп этот прослужил местом упокоения всечестных останков старца тридцать один год.
На 40-й день после смерти матушка Гавриила (келейница) сподобилась видения — ей явился живой отец Иоанн. И после кончины батюшки не перестали люди ехать к нему — теперь уже на могилку — как было заповедано самим отцом Иоанном. Великая благодать Божия, обитавшая в почившем, не оскудела в нем и по смерти, но продолжала изливаться чудесно на приходящих верующих.
Вспоминает р.Б. Елена:
«Несколько лет назад я была с другими прихожанами нашего храма на могилке отца Иоанна и слышала рассказ одной женщины о чудесной помощи, которой она сподобилась от почившего батюшки. Когда ее привезли на могилку на машине — она была очень больна ногами, ходить сама не могла, и еле-еле передвигалась на костылях, — то она слезно молилась и просила отца Иоанна об исцелении. Сейчас эта женщина вполне здорова: ходит без костылей и благодарит отца Иоанна за помощь».
Рассказывает р.Б. Анна (Солонская): «Однажды я и моя подруга, с которой мы вместе работали, писали поминальные записки за игумена Иоанна. Видя, сколько я вложила в свою записку денег, подруга меня укорила, говоря: «Ну что ты так мало подаешь?» В ту ночь ей явился во сне игумен Иоанн и сказал: «Сколько ты получаешь, а она сколько? Ты же больше, чем она получаешь». Наутро она приходит ко мне, описывает, как выглядел тот старец, что явился ей во сне, и я поняла, что это был отец Иоанн (она его при жизни не видела). «Анна, делай, как ты делаешь», — сказала мне в заключение подруга.
Исполнилось также и предсказание старца о месте своего погребения. Многие свидетели говорят, что отец Иоанн говорил, что хотя он и будет похоронен в селе Покровском, но мощами своими будет почивать во Святых Горах. В 2001 г. накануне дня памяти блаженного старца 23 сентября братия Святогорской обители обрели мощи угодника Божия, которые были с честью положены в Успенском соборе монастыря.
«Память праведнаго с похвалами, и во святых жребий его есть», — говорит премудрый Соломон (Пр. 7.10). Память о преподобном Иоанне, его трудах, молитве и подвигах до сих пор жива в народе, передается от старого поколения молодому, подвигая слышащих об этом великом угоднике Божием прибегать с верою к его помощи и заступлению.
8 мая 2008 года Священный Синод Украинской Православной Церкви, рассмотрев житие, труды, подвиги, чудеса и народное чествование подвижников благочестия, «иже во Святых Горах на Донце» подвизалися, принял историческое решение (Журнал №38): «Благословить для местного прославления и чествования в числе прочих в лике преподобноисповедников архимандрита Иоиля». Память Собора Святогорских святых совершается 11 (ст. ст.) / 24 сентября (н. ст.).
12 июля 2008 г. Украинской Православной Церковью игумен Иоанн прославлен в лике преподобных Собора Святогорских святых. Память Собора Святогорских святых совершается 11 (ст. ст.) / 24 сентября (н. ст.).
Память преподобного Иоанна исповедника, игумена Святогорского, совершается также 11/24 сентября.
Русский