Пример покаяния и возвращения души на путь возрождения и выздоровления в Евангельском повествовании о блудном сыне. Глубокий смысл простых слов: духовное содержание учения Христа в Его притче. «Покаяние наше должно быть не поверхностное, а глубокое ― с осознанием собственного недостоинства, с обвинением самих себя, а не окружающих»: Святогорский архипастырь о назидательных уроках нынешнего воскресного Евангельского чтения.
Проповедь архиепископа Арсения в Неделю о блудном сыне. 20 февраля 2011 г.
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
Подводя нас, братья и сестры, к подвигу святого Великого поста, Господь предуготовляет нас на этот подвиг, давая нам правильное настроение, правильное состояние души для грядущего подвига. И накануне Великого поста, в воскресные дни полагаются особенные Евангельские чтения. В сегодняшний день полагается чтение Евангелия о блудном сыне, и сама эта неделя называется «Неделей о блудном сыне» ― в воспоминание этой притчи, этого рассказа, который говорил Господь, с одной стороны обличая мытарей и фарисеев, с другой стороны поучая тех, кто с благоговением слушал Его божественные слова.
Суть этой притчи такова. У одного человека было два сына, и вот, когда они возмужали, то младший сын потребовал у отца своего принадлежащую ему часть имения, вернее сказать, не принадлежащую, а полагающуюся часть имения, по закону человеческому. Ведь Евангелие говорит о том, что этот сын был младшим, то есть, он не успел даже толком потрудиться, чтобы заработать себе эту часть имения. Он имел на неё право только потому, что был наследником своего отца, который стяжал это имение своими трудами. Но, как часто бывает в семьях, младших часто жалеют, пестуют, любят неразумной, всепозволяющей любовью, и они вырастают эгоистичными людьми, которые требуют себе только удовольствий, блага, внимания и понимания от всех, не взирая ни на кого. Так и этот сын: он потребовал, не взирая ни на боль отеческого сердца, которая несомненно была, когда отец слушал эти слова от своего сына. Не смотрел он и на брата, который оставался один на хозяйстве отца, и ему пришлось управляться за двоих. Он потребовал себе часть имения, потому что захотел вольной, разгульной жизни, без отцовской опеки. И отец, скрепя своё сердце, любя его, дарует ему часть имения. И как говорит Евангелие, что «не по мнозeх днех», то есть недолго он дома задержался после этого, он ушёл «на страну далече» (Лк. 15:13). Ушёл подальше, чтобы никто не мешал и не обличал его за его неправедные поступки, чтобы он был среди чужих людей и творил бы, что хотел. Ушёл на страну далече, и как говорит Евангелие, «расточи имeние свое, живый блудно», ведя разгульную жизнь, вседозволенную, расточил все своё имение в пух и прах.
И вот настал в той стране голод. Он стал нуждаться так, что и хлеба у него уже не стало. И пристал он к одному человеку в той стране, и тот, сжалившись над ним, послал его пасти свиней на поле. И вот, когда он пас свиней, он даже им завидовал, что они рожки вкушали, а он хлеба насущного не имел, и рад бы он уже был и рожки свиные вкушать, пищу свиную, но и рожков ему никто не давал. И вот тут, очень интересное такое слово стоит, которое часто мы как бы не замечаем, читая общий смысл притчи. Там стоит слово такое: «В себе же пришед» (Лк. 15:17). Когда он пришел в себя, он задумался: «я тут с голоду умираю, а даже наёмники у отца моего преизбыточествуют хлебом»… И сказал слова, которые очень важны, и которые говорят о состоянии его души: «Пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» (Лк. 15:18-19). И с такой мыслью, с той далекой страны, голодный, в рубище, он пошёл в дом своего отца.
Несомненно, и стыдно ему было, но постоянство этой его мысли и покаяния присутствовало в нём всю дорогу. Эти краткие слова только привёл евангелист, которые он в нужде высказал. И потом, уже на пути к дому отца своего, кто его знает, какие мысли, какие чувства были в его душе, но что покаяние его было истинным, а не только вспышкой какой-то из-за временной трудности, (что вспыхнуло и погасло, как часто у нас бывает), а покаяние ― осознание своей неправоты, своего недостоинства у него было постоянным. Свидетельство об этом ― когда он уже подошёл к дому отца, и отец, видя его издалека, выбежал ему навстречу, то он произнес эти же самые слова, которые тогда он вложил в сердце своё, в разум свой, пришед в себя, сказал: «Отче», ― он повторил эти слова, ― «отче, согрeших на небо и пред тобою, и уже нeсмь достоин нарещися сын твой» (Лк. 15:21). Это как раз то состояние души человеческой покаянное, осознание собственного недостоинства, которое и дарует Божественное прощение человеку и радость для души.
Помните, как Господь в раю говорил Адаму, когда тот согрешил: «Адаме, где еси»? (Быт. 3:9) И вместо покаяния услышал: «Убояхся, яко наг есмь, и скрыхся» (Быт. 3:10). Господь, наводя на покаяние, произносит слова: «Не ел ли ты от дерева»? И тут, вместо покаяния: «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт. 3:12). А жена, в свою очередь: «Змий прельсти мя» (Быт. 3:13). Абсолютное отрицание собственной вины, из-за которого вместо Божественного прощения в раю человечество получило изгнание из рая. И из любящих уст Божиих услышало слова: «Проклята земля в делех твоих», «тернии и волчцы возрастит тебе», жена в муках будет рождать чад твоих, а ты «в поте лица твоего снеси хлеб твой» (Быт. 3:17-19). Нераскаянность человеческая даже от любящего Бога услышала слова изгнания из рая.
Здесь другое состояние души, не как у первозданного Адама, который не нашёл в себе сил покаяться и свою вину почувствовать. Как в своё время говорил схиархимандрит Серафим, что человек только тогда мир в душе и радость ощутит, когда сам себя обвиноватит, когда свою вину почувствует, тогда у него мир и радость на душе будет. А святитель Иннокентий Херсонский говорит: «Какой человек хороший? Тот, который осознал себя нехорошим. И то, этот человек только начинает становиться хорошим». Вот такое покаяние, решительное, осуждение своих дел, своего внутреннего состояния, своей греховности как раз было у Марии Египетской преподобной, которая за одно покаяние соделалась матерью всех монашествующих из бывшей известной городской блудницы. Именно такое покаяние было у благоразумного разбойника на кресте, который как бы, вторя словам этим евангельским сегодняшним, другому разбойнику, хулившему Христа («Если Ты Христос, спаси Себя и нас»), говорил: «Ни ли ты боишися Бога, яко в томже осужден еси? И мы убо в правду: достойная бо по дeлом наю восприемлева: сей же ни единаго зла сотвори?» (Лк. 23:40,41) И повернувшись, в мучительном состоянии, в болезненном, возопил ко Христу: «Помяни мя, Господи, егда приидеши во Царствии Твоем» (Лк. 23:42). Не вселить в Царствие попросил, не избавить от распятия попросил, попросил всего лишь помянуть во Царствии Своем. Такое смирение, сознание собственного недостоинства, было у него перед лицом Божиим. И за это услышал он слова Христовы: «Ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23:43).
Так точно и здесь, имеющий таковое же состояние осознания собственного недостоинства и покаяния, хоть и вынужденно было это покаяние обстоятельствами, но затем как добродетель укрепилась в этом сыне, он услышал и от отца своего радость и любовь отеческого голоса, который выбежал ему навстречу, обнял его и сказал: «Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк. 15:22-24). Так говорил отец.
И тоже, есть один секрет примирения, как говорят святые отцы, и об этом очень ярко говорит одна из притч. Однажды поссорились в монастыре два брата. Долгое время была немирность среди них, и вот один из братьев решил: «Пойду я, помирюсь». Пришёл, постучал в келию к собрату своему, но тот даже не открыл ему и двери. И не открывая двери, сказал: «Иди от моей келии. Не хочу я с тобою говорить». Тот ушёл, конечно, расстроенным, и пошёл к духовнику монастыря, говоря: «Как это так? Я пришёл к нему мириться, а он мне даже двери не открыл». На что духовник сказал: «А ты сам виноват в этом». «Да как же, батюшка виноват? Ведь я шёл мириться первый». «Хотя ты и шёл мириться», ― сказал старец, ― «но в душе своей всячески себя оправдывал, а брата обвинял. И само своё примирение ты ставил как нечто такое высокое, выше брата. Превознесённо думал о себе: «Какой я хороший», а внутри у тебя к брату мира не было. И вот это внутреннее чувство немирности, оно тоже ощущаемо, и оно тоже мешает полному примирению». И вот тот брат, поразмыслив над словами духовника, уединившись в келии и помолившись, вспомнил свои вины и грехи, и слова, и мысли против того брата. Пришёл к мысли: «Да, действительно, ведь я больше его греховен, я виноват». И с такой мыслью самоосуждения, самоукорения, осознания собственной вины, он пошёл мириться к брату своему, и только он открыл двери и переступил порог, как увидел, что тот брат, с которым они ссорились, бежит навстречу ему к его келии, падает в ноги и говорит: «Прости меня, брат, мы с тобой были немирны по моей вине, и ты приходил ко мне в келью мириться, я тебе по жестокосердию даже и двери не открыл». Вот ещё секрет примирения нас с ближними ― наше желание примириться. И не просто желание, но желание с самоукорением, и осознанием собственной греховности, и собственной вины. Когда будет такое чувство, тогда и мир становится полным и радостным, и благодать Божия покрывает этот мир, так что от этого примирения не только два примирённых человека радуется, но и все окружающие их, и сами Ангелы Хранители их радуются.
Так радовались ангелы, когда примирялся младший сын с отцом. И вот собрались уже все, и был пир в доме, а с поля возвращался старший сын. Услышав пение, ликование, он вызвал слугу, даже к дому не подошёл, слугу вызвал: «Что это такое?» (Лк. 15:26). «Та вот, брат твой вернулся и отец его принял, и тельца упитанного заколол, и вот пир сейчас идёт, потому что отец радуется его возвращению». Тогда тот возмутился: «Я всю жизнь свою работаю на отца, служу ему, и он мне козленка ни разу не дал, чтобы я с друзьями своими попировал и повеселился. А этот блудник, расточивший всё имение, явился, и ради него пир накрыли». Когда отец вышел на порог, и стал звать старшего сына, чтобы он разделил радость, то он ему в ответ, даже не называя брата своего братом, настолько он был ожесточён и сердит на него, сказал: «Этот сын твой расточил всё имение, и ты ему тельца заколол, а мне даже козлёнка никогда не дал, чтобы я с друзьями повеселился». Тогда отец в растерянности, глядя на таковое ожесточение сына, сказал: «Сын мой! все мое твое» (Лк. 15:31). Ведь действительно, тот уже получил часть имения. Всё, что сейчас содержал отец, всё уже принадлежало только старшему сыну, и как он говорил: «Я столько лет служу тебе» (Лк. 15:29). Так сказать отцу, что я на тебя служу! Та ведь ты распоряжаешься имением, которое твоё по праву, и ты в наследство его войдёшь, и разве ты должен служить отцу как раб какой-то, за какую-то подачку, из-за наследства, а не по любви к отцу своему? И тогда отец, выслушав это от сына, сказал те же слова, которые сказал всем вначале своей радости: «Сыне, всё моё твоё, и ты возле меня, а этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся». Этим мягким отцовским укором стараясь излечить душу старшего сына, чтобы и он почувствовал эту радость, радость своего отца, чтобы мог порадоваться вместе с отцом, не позлорадствовать о бедственном состоянии своего брата, не осудить его, а помолиться за него, и порадоваться вместе с отцом.
И мы в сегодняшний день, братья и сестры, из этого Евангелия выносим для себя несколько поучительных моментов: покаяние наше должно быть не поверхностное, а глубокое ― с осознанием собственного недостоинства, с обвинением самих себя, а не окружающих. Как часто приходится на исповедях слышать: «Невестка виновата, свекровь виновата, зять не такой, теща не такая, жена не такая, муж не такой, духовник не такой, батюшка на приходе не такой, правители не такие, всё не такое», ― забывая о своём внутреннем состоянии, забывая судить самих себя, забывая свои грехи, которых множество, и которые, если вспомнить, то все остальные люди покажутся ангелами.
Из этого Евангелия мы выносим урок, братья и сестры, как внутреннее наше состояние является причиной примирения с нами наших окружающих. Из этого Евангелия мы выносим для себя, братья и сестры, и то, что радоваться надо о покаянии человеческом и исправлении человеческом. Потому что часто можно услышать: «Ой, да он такой-то, перетакой был, а сейчас глянь ― в церковь ходит, святым сделался». Да, слава Богу, что он ходит в церковь, и стремится к какой-то святости. А мы часто наоборот стараемся вспомнить все прегрешения, чтобы себя оправдать, а другого обвиноватить.
Сегодня мы ещё выносим урок величайшего милосердия по отношению к нам Отца нашего Небесного. Какая бы тяжесть грехов ни была у нас, сколько бы ни было у нас грязи и страшных грехов, которые к отмщению перед Богом, казалось бы, вопиют, мы не должны отчаиваться, но должны надеяться на милосердие Божие. При всей бездне грехов наших, как говорят святые отцы: «Бездна грехов наших подобна горсти песка, брошенной в море милосердия Божия». Надежда на то, что мы будем услышаны в искреннем нашем покаянии нелицемерном, потому что «сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50:19). И не только не уничижит сердце сокрушено и смиренно, но Господь «гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6). А где благодать, там и радость, там и утешение, там великая надежда, там не то, что надежда, а чаяние, вера истинная во спасение в Бозе в вечности. Поэтому, сколько бы ни было грехов наших, вооружимся теми словами, которые сегодня в Евангелии, тем настроением: «Пришед в себя». Осознавши себя греховным, обвиновативши себя, придём к Небесному Отцу просить Его прощения, просить Его помощи, просить Его благословения, и всепрощения грехов наших.
И так будем совершать подвиг Великого и спасительного поста, к которому нас готовит Святая Церковь, с нужными мыслями, нужными чувствами, воспоминанием тех или иных Евангельских событий, которые были бы полезны для исправления наших душ, для того ведь и служит Великий Пост. И для того, чтобы мы, исправляя свои души, имели дерзновение именоваться чадами Божиими, сыновьями Его и дочерьми, для которых Господь, распахнёт объятья Свои, как отец навстречу блудному сыну, для которых отверзутся врата райские, для которых будет слышно ангельское пение, для которых угодники Божии видимым образом будут в вечности сославословить Бога вместе с той душой, которая наследует спасение. Ведь ради этой вечности, ради этой радости быть всегда с Богом и со святыми стоит что-то потерпеть на этой земле. Стоит себя обвинить, стоит себя укорить, и стоит смириться для того, чтобы наследовать нескончаемое бытие, потрудиться над своей бессмертной душой, чтобы пришла она на ответ к Богу с тем чувством, которое было у блудного сына, который шёл на пути своём, думая о своём окаянстве и желая примирения с отцом своим.
Так и мы, желая примириться с Отцом Небесным, с Богом, будем в покаянии совершать поприще нашей земной жизни. А в том вразумителем и помощником да будет нам Господь Милосердный, ждущий, когда мы, наконец, придя в себя, вернёмся к Его Отеческой любви. Аминь!
Проповедь архиепископа Арсения в Неделю о блудном сыне. 20 февраля 2011 г.